БОМЖЕЙ – ВЗАШЕЙ
Глава администрации Петровского сельского поселения Омского района Галина Ивановна Сидоровичева не могла скрыть негодования. Она рассказала о том, как за их село, примерно на пятидесятый километр автотрассы, время от времени вывозят городских бомжей.
Людей высаживают из крытых грузовых машин, прозванных в народе «бичевозками», и оставляют прямо на дороге. Они уныло, гуськом тянутся обратно в город. Изможденные и больные, доходят не все.
Однажды пожилой мужчина сутки пролежал неподалеку от Петровского. Оказалось, что у него была сломана ключица, передвигаться самостоятельно он не мог. Галина Ивановна подобрала бедолагу и на своей служебной машине доставила в сельскую больницу.
Было и такое, что душевнобольная женщина ломилась во все дома, пришлось вызывать психиатрическую бригаду из города. А один бомж по пути… чуть не сказал домой… к привычному месту обитания скончался. На территории (опять же) вверенного Сидоровичевой поселения.
Как положено, приезжали сотрудники районной милиции и прокуратуры, чтобы осмотреть и забрать тело. Только вот в ответ на вопрос Галины Ивановны «что же происходит?» все пожимали плечами.
— Во-первых, это люди, а не мусор. А во-вторых, и мы — не свалка, — резонно рассуждает Сидоровичева.
Она обратилась к журналисту за помощью. А чем, собственно говоря, я мог помочь? Долгое время искал концы. И, разумеется, не нашел ни тех, от кого исходят распоряжения таким образом чистить город от бомжей, ни исполнителей. Но зато дух незаконных и бесчеловечных мероприятий почуял. Один милиционер, долгое время работавший участковым, честно и цинично выразил свое мнение.
— Какие это люди, что в них человеческого осталось? Паразиты на теле общества! Они загаживают ваши подъезды, они — источник заразы для ваших детей, рассадник туберкулеза, бытового сифилиса и вшей. Заметьте, ни разу никто этакий сердобольный не обращался ко мне с просьбой «помогите бомжам», зато нормальные граждане постоянно просили избавить их от бомжей. Да, периодически проводятся целевые оперативно-профилактические мероприятия. Но беда в том, что насильно, как было в прежние времена, изолировать от общества их сегодня нельзя. Не знаю, кто их увозит за город, я в этом не участвовал. Но считаю, что ничего страшного, правильно и делают. А если какой-то бомж помрет по дороге — так одним меньше станет, и здоровью общества это только на пользу пойдет.
Ссылка на прежние времена меня заставила обратиться к истории вопроса.
КОРОТКА ДОРОГА В СПЕЦПРИЕМНИК
В советскую эпоху в каждом областном центре были приемники-распределители, куда бомжей водворяли насильно. Их собирали по вокзалам, вытаскивали из теплотрасс и подъездов жилых домов и отправляли на месяц за решетку. И не тюрьма вроде бы, но нечто подобное.
В приемнике неухоженных людей отмывали, худо-бедно откармливали, выправляли им документы, а некоторых даже успешно устраивали на работу — и выпускали на волю. Правда, этот «насильственный гуманизм» мало кого возвращал к нормальной жизни — спустя время большинство оказывалось на тех же вокзалах и в тех же теплотрассах. И процедура временной изоляции повторялась.
В Омске было два приемника общей наполняемостью (слово неуклюжее, но вполне официальное) в 180 мест. Обычно в них одномоментно находилось около ста человек. В одном из приемников автор этих строк в конце восьмидесятых вел журналистское расследование. Там оказалось несколько бомжей, которых использовали в качестве рабов на небольшом кирпичном заводике в Павлогорадском районе.
Волосы дыбом вставали от их рассказов. О том, как молодой беременной женщине хозяева угрожали сжечь в топке ее ребенка, если она посмеет родить. Вот она и бегала на какие-то уколы к сельской медсестре, но все напрасно, родила живого мальчика, укрывшись в сарае. Он прожил, по свидетельству мамаши, лишь несколько часов, и она похоронила его наспех в картонной коробке из-под сапог.
Об этом спустя время узнала прокуратура (женщина поделилась своей историей с сокамерницей в спецприемнике), тело младенца искали, чтобы установить истинную причину смерти — не сама ли мамаша его приговорила? — но так и не нашли.
Хозяин кирпичного завода Надыр с земляками-азербайджанцами истязал своих узников, держал впроголодь, заставляя работать порою по двадцать часов в сутки.
По моему настоянию, бывшие заложники (кому-то удалось бежать, кого-то Надыр сам отпустил как отработанный материал, видя, что те на ладан дышат) написали заявление в правоохранительные органы. Областная прокуратура и областное УВД обещали провести тщательную проверку всех фактов. Журналисту сообщили, что снарядили в Павлоградский район специальную бригаду. Позднее познакомить с материалами проверки отказались, сославшись на их сугубо секретное содержание. А секрет, как выяснилось, заключался в том, что сотрудники правоохранительных органов на место так и не выезжали.
И вправду, перспектив для следствия и суда у этого дела не было. Где акты медицинского освидетельствования избитых бомжей? Где искать бездомных для дачи свидетельских показаний? Где, наконец, тот Надыр, скрывшийся в неизвестном направлении, почуяв неладное?
Да и вообще «самая гуманная власть» от проблемы бездомных отворачивалась, считая ее пережитком прошлого, который по мере строительства коммунизма отпадет сам по себе. Поэтому бичей-бомжей вырывали из общества, как больной зуб. Я не сказал еще об одном пути, ожидавшем многих обитателей спецприемников. Их сажали за тунеядство и за бродяжничество, в полном соответствии с тогдашним законом.
Правда, к середине восьмидесятых число осужденных резко сократилось. Звучит сегодня забавно, но так оно и было: пленум Верховного Суда СССР в 1984 году постановил не считать сбор стеклопосуды нетрудовым доходом. А поскольку именно этот «труд» для бомжей основной, правовая база статьи 209 УК РСФСР была значительно подорвана.
Сегодня, как известно, ни тунеядство, ни бродяжничество уголовно не наказуемы. И в приемники можно попасть только по решению суда, за административные правонарушения — они сегодня по всей стране заполнены одними «суточниками».
На эти перемены повлияли и внешние факторы. Россия в 1998 году присоединилась к Европейской конвенции «О защите прав человека и основных свобод». Готовясь к ратификации ее основных положений, наше государство было вынуждено реформировать свою правовую систему. Цивилизованный мир давно стоял на позиции: нельзя человека, какой бы опустившийся и асоциальный он ни был, лишать свободы без следствия и суда.
Однако изменить законы проще, чем людскую психологию. Репрессивные меры по отношению к бомжам, как мы выяснили, из практики не ушли. В «бичевозки» — и за город. Хотя есть и цивилизованный путь работы с этой сложной и, похоже, численно растущей категорией наших граждан. Уже в 1994 году в Омске был открыт комплексный Центр социального обслуживания населения. Туда приходят по доброй воле. Приходят — какими дорогами? И становится ли центр некой «лестницей со дна», да хотя бы первой ее ступенькой?