Как тесен музыкальный мир!
Дмитрий Владимирович, дирижер — профессия, о которой не мечтают с детства. Как вы ее выбрали?
Я рос в Приморском крае в городе Большой Камень. Отец — художник, мама — музыкант. И меня отдали в музыкальную школу обучаться по классу баяна. Однажды к нам приехал из Владивостока симфонический оркестр. Я сходил на концерт, и меня он не особенно впечатлил. А потом я поступил в Ростовское училище искусств. И пришел в филармонию на концерт симфонического оркестра, где Семен Коган дирижировал 40-й симфонией Моцарта. До сих пор помню то свое потрясение от этих звуков: мерцания альтов, темы скрипок в первых тактах симфонии. Со мной что-то произошло. Я ведь даже во сне не мог увидеть себя симфоническим дирижером. Но стал им.
Как тесен музыкальный мир! Сегодня вы во главе оркестра, созданного Семеном Коганом.
Да, это удивительно.
В Тамбове вы стали самым молодым главным дирижером симфонического оркестра страны. Как это случилось?
Мне было 24 года, я, окончив Ростовскую консерваторию, еще учился в Нижегородской. В Тамбове не было оркестра, его нужно было создавать. Опытные дирижеры не хотели ехать в Тамбов. А я с головой окунулся в это дело. Конечно, не хватало опыта, но были энергия, желание, энтузиазм -главные преимущества молодости.
В 2005-м, приехав в Омск, вы в свои 33 тоже были моложе большинства музыкантов. Как вас приняли?
Хорошо. Не сказать, что все было гладко, но работалось комфортно.
Редкий случай: в оркестре до 2010 года были и художественный руководитель Евгений Самойлов, и вы — главный дирижер. Двоевластие не создавало проблем?
Никакого двоевластия не было. Первым руководителем был Самойлов. Но он не диктовал мне никаких условий, я сам составлял программы. Евгений Иванович — человек требовательный, но и скромный, тактичный. Он жил в Москве, в его отсутствие я имел право принимать решения.
Оркестр в разных измерениях
Какие из выступлений оркестра особенно памятны и подтверждали высокую репутацию коллектива?
Пожалуй, выступление в 2009 году в Москве на фестивале «Симфонические оркестры мира». Нас знают в мире и по записям, на Западе выходят диски, которые слушают специалисты. Записи при нашей хорошей аппаратуре и акустике зала — большое благо и для музыкантов: оркестр учится играть рафинированным, чистым звуком. С нами хотят записываться. Последнее предложение — от Аркадия Шилкопера и Сергея Накарякова о записи программы с нашим оркестром, посвященной рок-группе Yes, они готовы за свой счет привезти в Омск звукорежиссера Баварского радио.
Только что закончился детский конкурс «Солист оркестра». Вы следите за тем, как потом складываются судьбы победителей?
Конечно. Например, скрипач Дима Бородин поступил в Московскую консерваторию. Он стал стипендиатом Фонда Владимира Спивакова, выступает в разных странах. «Солист оркестра» — это конкурс, который я привез из Тамбова. Он очень помогает талантливым ребятам.
Вас называют дирижером-экспериментатором. Работаете с хорами, и не только с академическими, но и с Омским народным, включаете в концерты слово.
Хор уносит оркестр в другое измерение, а слово добавляет новые смыслы. В этом нет новизны. Мне посчастливилось работать с очень хорошими коллективами — хором имени Свешникова, капеллой Юрлова. Хороши хор Омского университета и ансамбль «Певчие» Ларисы Сабитовой. А с Омским русским народным хором оркестр исполнил «Три русские песни» Рахманинова, и звучание получилось аутентичным, проникновенным.
И музыкальные шутки любите? Спеть «ку-ку» с музыкантами, исполняя Штрауса?
Полька Иоганна Штрауса «В Павловском лесу» — это великая музыка. Во время ее исполнения должен вступать специальный инструмент, подражающий кукушке. У нас его нет. Вот мы с музыкантами и спели. Это был новогодний концерт.
«Мы желаем Шестакову здоровья»
Коллектив оркестра можно назвать большой семьей?
Можно. Со всеми вытекающими для больших семей последствиями. Есть и дружба, и нешуточная конкуренция, вместе работают люди разных поколений, опыта.
Как коллектив воспринял резкую критику, с которой выступил в прессе бывший главный дирижер Евгений Шестаков?
В 2004 году весь коллектив — 98 человек — при двух воздержавшихся выступил против того, чтобы Евгений Иванович был главным дирижером. С тех пор он и критикует оркестр. Музыканты возмущены и постоянно подходят ко мне с требованием ответить. Я девять лет не позволял себе ни одного высказывания в адрес предшественника. Но Шестаков стал переходить все границы. Нелестные отзывы касаются уже не только меня и оркестра, он перешел в иной масштаб: уже вся омская культура никуда не годится.
Что же касается нас, вот он пишет, что оркестр фальшивил на концерте с Фредериком Кемпфом. А это был один из самых наших удачных концертов! И британский пианист сказал, что удивлен, как высок уровень оркестра. Конечно, Шестаков нанес обиду музыкантам. Его сегодня уже не воспринимают как дирижера. Коллектив знает, что Шестаков участвовал в конкурсах на замещение дирижерской вакансии в оркестрах Ростова-на-Дону, Кавминвод, Петрозаводска, Хабаровска и некоторых других городов, и его нигде не взяли. Перестали приглашать и на разовые выступления. И при этом — гордыня.
Мы желаем Евгению Ивановичу здоровья, найти работу и выйти из тупика, в который он сам себя загнал, когда, работая в оркестре, потерял способность управлять коллективом, со всеми рассорился и до сих пор сводит счеты.
Профессия долгожителей
Вы были факелоносцем Олимпиады в Сочи. Каковы впечатления?
Это предложение было неожиданным. Впечатления на всю жизнь.
А какие у вас отношения со спортом?
-Хорошие. Я в детстве занимался самбо и оставил секцию, только когда нужно было выбирать между музыкой и спортом. Играл в футбол. Собрал большую коллекцию марок, посвященных футболу. А сегодня я с удовольствием смотрю на то, как удивительно спорт соединился с русской культурой. Олимпиада в Сочи, начиная с открытия, полного символических смыслов, стала апофеозом русской культуры.
Ваше любимое занятие на досуге?
Чтение. Люблю русскую литературу. Увлекался немецкой. А в последнее время читаю духовные книги. Письма Иоанна Кронштадтского и сочинения Антония Сурожского произвели такое же сильное впечатление, как когда-то Достоевский.
Есть мнение, что дирижеры живут долго, потому что всю жизнь проводят в мире хорошей музыки.
И это подтверждает статистика. Дирижер — действительно профессия долгожителей. Великая музыка меняет мироощущение. Вот я в автомобиле включаю радио, там звучит глупая песенка с примитивной мелодией. И все вокруг начинает казаться пошлым. Ставлю диск Баха «Страсти по Матфею». И те же улица, дорога, дома видятся в ином свете, приобретают высший смысл. Бах уводит прямиком в космос. Музыка обладает удивительным воздействием. Поэтому дирижеры не уходят на пенсию.