Его автором (и спектакля, и скандала) стал молодой, но хорошо известный в российских театральных кругах режиссер Евгений Марчелли. Не знаю, принимает ли он позицию; «Я перетряхивал классиков и буду их перетряхивать», — но, без сомнения, он ей следует. На почти безобидных и почти страдающих горьковских «Дачников» режиссер с ярко выраженной упругой профессиональной мускулатурой смотрит жестко, почти цинично. Герои его спектакля лишены какого бы то ни было серебрнновековского обаяния. Их внутреннее обнажение то пбшло, то нелепо, то гротесково-комично. Выводя на сцену совершенно обнаженного актера анфас, режиссер тут же «рифмует» этот артефакт с горьковским текстом.
После премьеры умная и строгая театральная дама, сказав о том, что спектакль получился интересным, по поводу своеобразного артефакта отрезала: «Но театр — не баня!» И оспаривать это утверждение-отрицание было бы чрезвычайно глупо. Появление обнаженного актера на сцене — слишком сильная и опасная краска, и пользоваться ею лишь для последующей текстовой рифмовки — жест почти фривольный.
Но спектакль, сделанный умно, дерзко, получился выразительным и остроумным.
Можно не сомневаться, что он будет иметь негативный, даже гневный резонанс в пуританских театральных кругах, которые, конечно же, имеют право не принимать такое искусство. Однако замечательная работа Евгения Марчелли и омских актеров, отважно прыгнувших за ним в обжигающую эстетическую прорубь, от этого не изменится. «Дачников» можно вывозить хоть в Эдинбург, хоть в Авиньон, не то что на «Золотую маску». И омский зритель «голосует ногами»: аншлаг зашкаливает, билеты разлетаются вмиг. Правда, «голосует» наш зритель пока за скандал, а не за то, что спектакль классный.