— Сроду такого не было, чтобы я простые носкн зашивала, — с горечью говорит Надежда Ивановна Козлова. — Денег-то годами но видим. Димку одеть не во что, стыдно — молодой парень, не женат еще… Никому-то мы здесь не нужны.
Живет ее родная Первотаровка, что в Исилькульском районе, бедно и неустроенно — богом и властью забытый угол. Жители Первотаровки давно уже не смотрят омские телеканалы и не слушают потоком льющиеся слова о возрождающейся деревне. Потому что одни слова…
Еще десяток пет назад здесь было крепкое животноводческое хозяйство, насчитывавшее 5900 голов скота. Сегодня осталось всего 870. Нет теперь здесь и кормоцеха, тут невольно посочувствуешь скотине. А людям? Кто им посочувствует? Люди отсюда просто бегут. Когда-то в Первотаровке работали 440 человек. Сегодня работу имеют чуть больше ста сельчан. Еще четырнадцать лет назад здесь жили 1852 человека, сейчас ровно вдвое меньше. Сегодня в деревне осталось всего 279 дворов.
У кого, скажите, хватит терпения жить там, где для людей нет самого необходимого? Можно ли, например, прожить без воды? В Первотаровке живут. Водопровода в деревне не было, нет и, видимо, не будет. По крайней мере, председатель сельсовета Николай Авдеев, с которым под сенью берез мы обсуждали все деревенские беды, перспектив не видит: «Газ сюда никогда не проведут — кому надо четырнадцать километров тянуть? О водопроводе тоже будем только мечтать».
А с водой здесь просто беда. В деревне шесть колодцев. Было. Теперь осталось пять. Приказал долго жить тот, который был с электрической кнопкой. Начальник районных электросетей кнопку снял. Народ требовал: «Не трогайте колодец», а им ответили: «Ставьте счетчики, платите за электричество». Колодец этот вскоре обвалился, и теперь на его месте лишь земляная воронка.
Рядом — еще один колодец. Ведро на цепи больше похоже на крупную гильзу от снаряда, сварено оно из толстой стали и полное воды просто неподъемно. Жители говорят: если повесить здесь обычное ведро — украдут. Но редко ходят к колодцу с гильзой деревенские не только поэтому. При нас прикатил на тележке свою флягу Александр Ермаков. Узнав, о чем речь, не на шутку раскипятился:
— В этот колодец скоро кто-нибудь провалится. Доски прогнили, качаются, кирпичи подложили — они развалились. До беды близко. Хоть бы две осины бросили. Но никому здесь ни до чего нет дела.
Но главная проблема в другом — воду из колодцев пить нельзя. Мало того, что она соленая, так еще и с глиной. Однако деваться некуда — пьют. В деревне все, от мала до велика, знают нехитрую технологию подготовки воды к употреблению: идти за водой надо пораньше, лучше всего ночью, пока глину не размешали, затем воду отстаивают до вечера, потом кипятят.
— Я сегодня с утра встала, — говорит продавец магазина Валентина Кульнева, — на мотоцикле четыре фляги привезла с котлована — на стирку и на полив. А пить? Это надо в пять утра вскакивать, идти к колодцу. А вода все равно мутная, отстаиваем.
— А как стирать-то? — добавляет пенсионерка Валентина Ивановна Щербинина. — Вода соленая, не мылится, приходится порошок бухать, а все эти «Тайды» дорогие. И помыться невозможно. Просто беда.
В Первотаровке с особым чувством ждут дождей. Только с дождями в колодцах еще что-то держится, без дождей приходится черпать глину. Зимой топят снег. А век на дворе — двадцать первый.
Как жить без воды? У кого спросить? Да и кто ответит? Почему, например, закрыли единственную в деревне баню? Как-то районные начальники решили передать баню на баланс исилькульского ЖКХ. В Первотаровку приехали спецы-коммунальщики, посчитали; насчитали, что надо 570 тысяч — и отказались брать баню на баланс. А ведь в бане чуть ли не евроремонт сделали, народ в нее валом валил. А специалистам из Исилькуля зачем вся эта морока — машинами воду завозить, машинами откачивать. С тех пор баня в деревне сирота — окна повыбиты, а на дверях ржавеет замок. С тех пор Валентина Ивановна Щербинина вынуждена мыться во дворе, укрываясь от чужих глаз развешенным на веревках бельем.
«Два года назад первотаровцам обрезали радио. Для многих из них радио было важнее телевизора. Работая во дворе, на огороде, люди слушали песни, поздравления с днем рождения, новости села. Когда-то из бедности, а может, из экономии пробросили радиопровода по электростолбам. Пару лет назад владельцы столбов предъявили связистам претензии: платите деньги за аренду. Платить было нечем, пришлось радиопровода срезать. Радио замолчало.
А видели бы вы дорогу к Первотаровке! Вот уж беда российская… Эти девять километров мы преодолевали добрых полчаса. Доехать сюда — целая история. Может быть, потому областное руководство сюда и не заглядывает.
Полтора года назад, перед выборами в Законодательное собрание, сюда заехал кандидат в депутаты Равиль Бикбавов. Тогда бывший железнодорожный начальник уверял жителей деревни, что, став депутатом, поспособствует ремонту дороги.
-С тех пор не появлялся ни разу, — махнул рукой Николай Авдеев. — И дорога остается непроезжей. Забыл, наверное.
Однажды мужики предложили Авдееву: «Собери нас, алкашей, мы дорогу засыпем, вон шлака сколько, только заплати». А у Авдеева в кассе — мышь удавилась. Ни копейки.
Деньги в деревне вообще большая редкость. Работающие больше двух лет их в глаза не видели. Получают на руки здесь только бюджетники да пенсионеры. Да и что это за деньги? Та же Валентина Ивановна Щербинина проработала в совхозе 39 лет, из них двадцать — слесарем газовой установки, и заслужила пенсию в 1115 целковых. Дрова на зиму закупила — полторы тысячи враз отдала соседям из Лебяжьего. Свой-то стройцех в Первотаровке уже два года как закрыт. Тут недавно кто-то поджег Валентине Ивановне забор и постройки. Сейчас она только вздыхает: где штакетник и шифер брать? Никто ведь не поможет. Еще за электричество надо платить, за газовый баллон.
— А газ всегда в баллоны недоливают, — встрял Андрей Мендепянов — Последний раз четыре баллона перевесили, и во всех по три-четыре килограмма не хватает.
Работающие постепенно работу бросают. Чего надрываться, если денег все равно не платят. Вот мужики и пьют не просыхая. В своем первотаровском магазине водку покупают мало — дорогая. Зато в Исилькуле полно казахстанской по двадцатке за бутылку. И везут ее из райцентра полными кошелками. Эта водка помогает многим заправлять топливом свои личные автомобили и мотоциклы: пара бутылок — и твоего железного коня заправят. А еще жизнь заставила бабулек заниматься бизнесом: двадцатирублевую казахстанскую водку в деревне продают страждущим на пятнадцать рублей дороже.
ВЫПИВАЯ на лавочке, мужики обсуждают последнюю новость: за телефоны теперь платить уже 120 рублей. В деревне 96 телефонов. Все ли смогут платить? Сошлись на том, что не все. И предрекают: электромонтер связи Николай Зубакин пойдет телефоны отключать. Вспомнили про кочегарку, на ремонт которой нет денег. А зима-то не за горами — школу, садик, дом культуры кто отапливать будет?
У совхозного магазина денег тоже нет. Оттого на попках пустынно. Промтовары сюда вообще не завозят, за каждой тряпкой приходится ехать на рынок в Исилькуль. На вешалке сиротливо висит какой-то женский костюмчик. Да и тот не берут — Денег у людей нет, — повторяет уже не раз мною слышанное продавец Галина Соколова.
Есть в деревне и свой возмутитель спокойствия — Надежда Ивановна Козлова. Это она, устав от условий вечного выживания, написала письмо губернатору, жаловалась, что годами не дают зарплату, жить не на что. Ответ пришел не ей, а районному начальству. Бумагу из Омска Надежде Ивановне не показали, потому она даже не знает, кто ответил и что там. Сказали только, что зарплату выдадут в апреле. В апреле не выдали, в мае расщедрились и отдали двадцать процентов.
— Долги раздала — и все, — говорит Козлова.-И опять не платят. Хорошо, что мать живая, на ее пенсию и живем.
А еще Надежда Ивановна жалуется на председателя СПК «Первотаровское» господина Шангина, который, по ее словам, себе и своим детям пресную воду возит, о жителях же не заботится.
А водичку первотаровскую с глиной из колодца мы попробовали. За что же этим людям такое наказание? У кого спросить?