Всё, что я хотела, — поговорить с вынужденными гостями нашего города — таджиками. Из скупых официальных сообщений было известно следующее: 302 гражданина солнечного Таджикистана прибыли в Россию для осуществления трудовой деятельности.
Поездку организовали некие коммерческие фирмы. Месяц таджики провели в Кемерове не имея при себе ни денег, ни продуктов, а потом оказались в Омске. 10 июля их временно разместили на сборном пункте облвоенкомата. Кормят, оказывают медицинскую помощь. Желающим предоставлена возможность участвовать в работах по благоустройству города.
Я плохо понимаю, что значит «осуществление трудовой деятельности». Поэтому и хотела поговорить с таджиком который бы объяснил мне по-человечески где они хотели поработать и почему оказались в таком положении. В пресс-службе УВД сурово ответили, что встречаться с таджиками не нужно. На сборном пункте облвоенкомата сказали, что никто меня к гостям не пустит — обращайтесь мол в обладминистрацию. Я и обратилась в областной комитет по безопасности. Милейшие люди. Они очень хотели помочь, но были абсолютно не в курсе. Хотя, если я правильно понимаю слово «безопасность», это как раз должно быть в их компетенции.
Я обзвонила жилищные управления с вопросом, на каких общественных работах трудятся таджики. В трубку молчали, мычали и бросали ее. Никто ничего не знал. Наконец один добрый человек из мэрии сказал мне, что работают таджики где-то в Ленинском, Центральном и Кировском округах. Живут они хорошо — лучше, чем в Кемерове. Спят на топчанах с гигиеническим покрытием, едят два раза в день кашу с говядиной. Те кто работает — даже три. Но трудятся не все, желание изъявила только третья часть.
При этом чиновник сильно просил на него не ссылаться. Говорит, надо спрашивать разрешение в обладминистрации. Почему обладминистрация должна позволять или не позволять рассказывать о событии — непонятно. Информацию журналисту обязаны давать все без исключения должностные лица.
Я напрасно искала таджиков на общественных работах, хотя объездила все предположительные адреса в Кировском округе. Людей видела много. Может они в душе и таджики, но снаружи этого незаметно.
И все же мне повезло — я встретила своего бывшего соседа Рашида. Оказывается, он таджик. Более того, пытался прорваться к гостям. Говорит, сестра написала, что муж уехал куда-то в Россию на заработки. У них пять девочек.
Зять — строитель, но работы найти не может. За самый квалифицированный труд в Душанбе он получает не больше 200-300 рублей. Продают то, что могут со своего огорода. Но пять девочек! Рашид звонил во все омские инстанции. Потом плюнул и поехал на сборный пункт облвоенкомата. Продежурил там почти целый день, заглядывая через забор, пока его не выгнали.
Анатолий Николаевич Гоньковский, руководитель территориального органа Министерства по делам Федерации, национальной и миграционной политики РФ, объяснил, что по приглашению строительной фирмы иностранцы могли приехать на определенный срок. Но должны были они зарегистрироваться в течение 3 дней. Поскольку этого не сделали, они нарушили Закон о правовом положении иностранцев на территории России. Сейчас на них оформлены административные протоколы, через несколько дней дело будет рассмотрено судом. Иностранцев депортируют. Правда они нищие — затраты на дорогу должны взять на себя власти.
Куда ехали таджики, остается загадкой. Говорят, на Сахалин. Хотя на автобусах туда не доберешься. К тому же обнаружилась и некая омская фирма-посредник, пригласившая иностранцев. Вроде бы именно потому таджики оказались в Омске. И подозреваю, именно из-за нежелания «засвечивать» эту самую омскую фирму официальные лица окутали всю историю такой завесой секретности. Другой версии у меня просто нет. Я пообщалась со множеством чиновников, и ни один из них не захотел отвечать на самые элементарные вопросы. Чиновники либо испуганно молчали, либо многозначительно показывали пальцем куда-то вверх, либо просто врали. Сам собой напрашивается вывод: значит, есть что скрывать. По-моему, я таджик.