Любовь зла. И не только к женщине. К Родине тоже. Особенно к малой. — Из тех раскулаченных, кто, отбыв в ссылке положенный срок, вернулся домой, никто не выжил, — рассказывает сотрудница областной комиссии по восстановлению прав репрессированных Антонина Николаевна Каменева. — В 37-м, 38-м их вновь арестовывали, теперь уже как шпионов или врагов народа, и отправляли в тюрьму. Другие же из числа раскулаченных, более осмотрительные, кто не стал покидать места ссылки, выжили. Их больше не трогали.
Наши законы написаны так, что процесс восстановления справедливости в отношении репрессированных часто превращается в юридическую головоломку.
В этом отношении показательна судьба Ивана Демьяновича Харченко из поселка Новотроицк Саргатского района. В 1929 году этого зажиточного мужика выслали из родных мест. Через пять лет он вернулся. В 1938 году его, по доносу кого-то из односельчан, арестовали уже в качестве шпиона иностранной державы. Дали десять лет. Полностью отсидеть их не успел, в 1942 году скончался от туберкулеза в ГУЛАГе Коми АССР. А в 90-х с него сняли все обвинения в шпионаже, то есть реабилитировали.
Его дочь Елена Ивановна, сейчас уже весьма пожилая женщина, пытается получить положенную законом компенсацию за утраченное отцом имущество. И пока у нее ничего не получается. Возник юридический парадокс.
Дело в том, что людей во времена коллективизации раскулачивали по-разному. Одних, богатых и одновременно недовольных советской властью, судили открытым судом. На основании судебного решения у них конфисковывалось имущество, назначался срок ссылки. Вторых раскулачивали сельсоветы и тоже отправляли куда подальше, преимущественно в северные районы Омской или Томской области.
Но была еще и третья категория раскулаченных, которые де-факто к ним относились, де-юре — нет. Допустим, жил в деревне мужик, за раскулачивание которого на собрании никто из односельчан руку не поднимал, хоть режь всю деревню от края до края. Удавалось людям жить богато и одновременно сохранять добрые отношения с каждым из земляков. Сделать таким зло — взять грех на душу. При всем при том в колхоз этот хороший человек вступать не желал. И тем портил статистику. Тогда к нему применялся принцип самообложения. Наваливали столь крутой налог, что хоть круглыми сутками спины не разгибай, всё равно не выплатишь.
Мужик идет на последнее, начинает лошадей, коров продавать, чтоб наскрести нужную сумму. Тут товарищи из органов берут его за жабры — заводят уголовное дело по обвинению в разбазаривании личного имущества с целью уклонения от уплаты налогов. Итог известен — ссылка, опись имущества. Однако даже по нынешним либеральным законам крестьянин тот не раскулаченный, не пострадавший от политических репрессий, а злостный неплательщик налогов.
Примерно по такой же схеме лишили всего Ивана Харченко. Поэтому его дочери государство в качестве компенсации за потерянное отцом вроде бы ничего выплачивать не обязано. Ведь компенсация предоставляется только потерявшим имущество (или их наследникам) в результате политических репрессий. При ссылке или высылке.
Позвольте, возразит внимательный читатель, но ведь в 38-м Ивана Демьяновича вновь арестовали. По ложному обвинению в шпионаже. Значит, он был репрессирован. Действительно, репрессии были, но, когда они случились, имущества у Ивана Демьяновича не имелось: старое у него конфисковали за неуплату налогов в 29-м, а новое к 38-му году он нажить не успел. Следовательно, в ходе политических репрессий он ничего не потерял. А коли так, то перед его наследниками у государства нет никаких долгов.
Сейчас сотрудники областной комиссии по восстановлению прав репрессированных пытаются найти пути, которые помогли бы решить возникшую проблему, потому что, как ни крути, а в свое время семья Харченко пострадала несправедливо. И такой путь уже просматривается. Вместе с Иваном Демьяновичем в ссылку отправили и его жену, которая вообще ни в чем не виновата. Налоги-то не она, а ее супруг не выплатил. Как и что получится, пока гадать рано, да и сглазить не хочется.
Павел Князев, председатель комиссии, говорит, что подобных законодательных парадоксов встречается немало. Закон о реабилитации репрессированных нуждается в доработке. Дума прошлого состава планировала это сделать, но не успела. У нынешней Думы очередь до рассмотрения упомянутого закона, по известным причинам, дойдет не скоро. Но люди, которым государство обязано выплатить компенсации, не должны опускать руки. Комиссия, как уверяет ее председатель, всегда готова безвозмездно предоставлять консультации, о чем многие, к сожалению, даже не подозревают.
Между тем за последние десять лет областной комиссией рассмотрено 1628 заявлений о компенсации за утраченное имущество в годы политических репрессий. В 1573 случаях требования заявителей были удовлетворены. Величина компенсации складывается из двух фиксированных сумм — стоимости дома (6 тыс. руб.) и стоимости имущества (4 тыс. руб.). Суммы, конечно, весьма скромные, но вряд ли эти деньги окажутся лишними для пожилых людей.