ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ…
По номеру 44-24 можно было позвонить помощнику начальника почтово-телеграфного округа Аракину Алексею Николаевичу. А набрав 36-52, на другом конце провода услышать голос атамана 2-го отдела Сибирского казачьего войска. Был свой телефон у купчихи Марии Шаниной, владелицы универмага на Любинском проспекте. А ее коллеги, братья Волковы, «оккупировали» аж три телефонных номера: 45-53, 54-39, 35-10. Само собой разумеется, телефоны установили у начальника полицейского участка, в городской Думе и у губернатора.
Кстати, для последнего чудесный аппарат, воспроизводящий человеческий голос, был давно не в диковинку. Омские генерал-губернаторы отдавали приказы и просто беседовали по телефону… с 1884 года! Правда, как выглядел первый генерал-губернаторский аппарат, история умалчивает. Возможно, это был похожий на сову «Эриксон» или немецкий «Белла Блек» — изящный ящичек с ручкой и трубкой-«говорилкой», напоминающей рупор. А возможно, и нет…
Первые телефонные устройства в Омске установили в генерал-губернаторском дворце (ныне музей изобразительных искусств), у Герасима Алексеевича Коппаковского и в штабе (ныне здание Законодательного собрания). 33 столба с голыми железными проводами протянулись на целую версту и 396 сажень от резиденции губернатора через Омь, по нынешним улицам — Партизанской, Спартаковской и Красный Путь — до самой канцелярии губернатора. А спустя некоторое время телефоны появились у полиции и в управлении Омской железной дороги.
ТРЕБУЮТСЯ ВЫСОКИЕ ДЕВУШКИ С ДЛИННЫМИ РУКАМИ…
Возникновением первой телефонной станции общего пользования омичи обязаны частному предпринимателю, владельцу бань и подрядных предприятий, горному инженеру Кравцеву. В 1903 году он подал прошение в Министерство внутренних дел главного управления почт и телеграфов, принял участие в конкурсе, как сейчас говорят, выиграл тендер на строительство телефонной линии в Омске, закупил оборудование немецкой фирмы «Сименс» (правда, для Европы к тому времени весьма и весьма устаревшие), а уже 1 марта (по новому стилю -14 марта) 1904 года линия заработала.
Центральная ручная телефонная станция размещалась в деревянном доме на улице Гасфортовской (ныне ул. К. Либкнехта), «Эриксоновский» коммутатор был рассчитан на 60 номеров. Работать на станции считалось делом весьма престижным. Девушки-телефонистки должны были быть высокого роста, поскольку трудиться приходилось стоя, с длинными руками (чтобы дотягиваться до проводов) и непременно образованные. Во время испытательного срока, который мог длиться от одного до трех лет, телефонистки работали бесплатно или получали копейки. А если девушка выходила замуж, ее увольняли.
ТЕЛЕФОНИЗАЦИЯ — ДЕЛО ПРИБЫЛЬНОЕ
Разумеется, все абоненты телефонной станции Кравцева — чиновники, купцы, священнослужители — вносили плату за пользование чудом техники: она составляла 500 рублей в год. (При том, что в Москве, где первая ручная телефонная станция появилась в 1882 году, плата составляла 250 рублей в год). Всем обладателям телефонов были розданы специальные «Правила для разговора». «Абонент, гласили они, желая говорить с каким-либо другим абонентом, должен вызвать центральную станцию одним звонком, затем снять трубку и ждать ответа со станции «Что угодно». Если ответа скоро не последует, вызывной звонок повторить. При получении «Что угодно» вызывающий должен сообщить номер абонента, с которым желает говорить, следующими словами: «Дайте номер такой-то» и не отнимать трубку от уха. Когда станция ответит «Готово», то повесить трубку на прежнее место, дать звонок, снять трубку и, приблизив к уху, ждать ответа от вызываемого. Абонент, которого вызывают, не должен давать ответного звонка на вызов, а прямо, сняв трубку, спросить, «кто вызывает», и, узнав вызвавшего, говорить по желанию».
Увы, поскольку телефонные линии были воздушными, а аппаратура устаревшей, абоненты часто жаловались на качество связи: в трубке все время что-то трещало и шипело. Госинспектор телефонной сети надворный советник Рогов писал Кравцеву: «Из Омской сети общего пользования получается такое же техническое сооружение, как у сапожника художественное произведение».
Однако господин «телефонный магнат» был не очень-то настроен менять обветшалые провода на кабельные линии: он спешил достроить двухэтажный кирпичный особняк на все той же Гасфортовской улице, дабы увеличить число своих абонентов, а, попросту говоря, доходы.
Обрывы, обледенения проводов и другие повреждения вызывали явное недовольство владельцев телефонов. По причине неисправности сети отнюдь не дешевые аппараты молчали почти по полгода, в то время как абонентская плата составляла от 75 до 250 рублей в под и взималась Кравцевым без всяких скидок на неполадки. Никакие жалобы не могли заставить концессионера «привести телефоны в сносный вид». Лишь после его смерти супруга Софья Федоровна Кравцева, к которой перешло дело мужа, начала менять воздушные провода на кабельные линии. При том, что модернизация оборудования велась неохотно, а количество абонентов все увеличивалось, частная телефонная станция была очень выгодным делом. Постоянный капитал госпожи Кравцевой к 1916 году достиг 205000 рублей, валовый доход 98000 рублей, а чистая прибыль только в 1916 году составила почти 21000 рублей.
УДОВОЛЬСТВИЕ ДЛЯ ИЗБРАННЫХ
18 февраля 1918 года Советская власть частную телефонную станцию Кравцевой национализировала. Что уж говорить о богом забытой Сибири, если в Москве большевики прибрали к рукам крупнейшее эриксоновское «Акционерное общество по строительству телефонных станций», а в Питере — его фабрику, переименованную в «Красную зарю». Только шведская кампания «L. М. Ericson & Со» потеряла в России более 60 миллионов крон. А сколько денег не досчитались их собраться по несчастью: «Siemens & Halske», «Western Electric», «Marconi»?
Впрочем, вернемся в Омск. Спустя четыре месяца после национализации Омская ГТС была вновь возвращена владелице — это сделал пришедший к власти Колчак. А в ноябре 1919-го ГТС национализировали. Уже окончательно и бесповоротно. Раздав бесплатно заводы рабочим, а землю крестьянам, советская власть не отказалась от абонентской платы за телефон. И в Стране советов он был удовольствием для избранных. С 1 января 1920 года частники вносили абонентскую плату по 1200 рублей в год, телефон в коллективном пользовании обходился в 1800 рублей, а общего пользования — в 2500 рублей. Сама же установка телефонного аппарата стоила аж 2250 рублей!
ПОЗВОНИ МНЕ, ПОЗВОНИ»
Первые монетные таксофоны появились на улицах нашего города в первый день 1944 года. На всех 37 новеньких автоматах были прикручены подробные инструкции:
1) Опустите монету.
2) Снимите трубку и ждите гудка.
3) Наберите номер.
4) Услышав ответ абонента, нажмите и отпустите кнопку.
5) Если занято или не отвечают, повесьте трубку и получите монету.
В разное время стоимость разговора РО уличному телефону тоже была разной: 10, 15 и 2 копейки. Кстати, «двухкопеечные» автоматы, которые, кажется, еще не так давно демонтировали на «карточные» телефоны, впервые произвели на Пермском телефонном заводе в 1965 году.
Сегодня по городу рассредоточено около 1800 таксофонов, причем все эти аппараты постепенно заменят на новые, которые будут работать и по «омским» карточкам, и по единой таксофонной карте. Приехал человек из другого города — и звони, пожалуйста, по нашему автомату хоть в Урюпинск, хоть в Питер.
Число владельцев телефонов тоже стремительно растет, несмотря на дороговизну установки аппарата. Омичи выкладывают и 9, и 12, и 18 тысяч рублей за роскошь общения по телефону. На конец 2003 года у городской телефонной сети было 389858 абонентов. Хотя, наверное, каждый омич не будет против, если в его квартире зазвонит телефон.