ЧТО ТАКОЕ ЕСПЧ (ЛИКБЕЗ)
Ликвидировать безграмотность нам поможет Андрей Шепелин, известный омский юрист, защищавший в Евросуде нашего земляка Алексея Носова.
Итак, все началось с «Конвенции о защите прав человека и основных свобод», принятой в 1950 году в Риме и подписанной большинством европейских государств. Поскольку правительства стран-участниц Конвенции взяли на себя перед лицом международного сообщества обязательства соблюдать права своих граждан, то потребовался и механизм контроля. Им и стал Европейский суд по правам человека.
Находится суд там же, где Европарламент и Совет министров Европы: во французском городе Страсбурге. Причем все организации расположились по соседству, из окон одной видны здания двух других. По мнению Шепелина, Страсбург не случайно стал своеобразной межгосударственной столицей. Он находится в провинции Эльзас и отделен от Германии лишь рекой Рейн. С незапамятных времен Франция и Германия вели спор из-за этой территории, каждая считая ее своей. Быть может, решение сделать ее как бы «ничьей», международной — шаг к примирению сторон?
Лишь 5 мая 1998 года «перестроившаяся» Россия присоединилась к Конвенции и, соответственно, получила доступ к европейскому правосудию. В ЕСПЧ обращаются те, кто отчаялся найти правду в российских судах. Много ли их? За все эти годы от россиян в Евросуд было подано около 23 тысяч жалоб на Российскую Федерацию (а именно с государством, попирающим, по их мнению, закон, состязаются в ЕСПЧ заявители). По существу рассмотрено менее ста дел.
Если соотнести количество жалоб с численностью населения, то наша страна по частоте обращений окажется лишь в третьем десятке среди государств-участниц Конвенции. Однако это вовсе не критерий благополучия судебной системы в России: во-первых, далеко не все жертвы беззакония знают о самой возможности обращения в ЕСПЧ, а во-вторых, не все могут себе это позволить, поскольку без хорошего адвоката спорить с государством трудно.
КАК «УГОДИТЬ В ПРОЦЕНТ» (ИНСТРУКТАЖ)
Как мы заметили, по существу Евросуд рассматривает мизерное количество жалоб. Удовлетворяется же, по статистике, меньше одного процента из них.
Андрей Шепелин поясняет:
— Как правило, дело закрывается. Трое судей рассматривают жалобу на первоначальном этапе. Если они считают ее несущественной, поданной с нарушением срока, то заявителю отказывают. Причем без всякого объяснения причин. Второй путь — это заочное рассмотрение. И, наконец, в редком случае назначается очное слушание, если дело представляется Евросуду интересным, спорным, достойным особого внимания.
— Кто несет расходы: дорога в Страсбург, проживание-пропитание — на это нужны немалые средства, для большинства россиян неподъемные?
— Процессу предшествует долгая, порою многолетняя переписка суда с заявителем. Уточняются детали дела, идет проверка материалов. Среди прочего выясняется и финансовое положение человека. Надо представить справки о доходах. Если человеку не по карману поездка, то все расходы покрывает Евросуд.
— И заявителю, и его адвокату?
— В нашем случае — да.
— А может ли заявитель обойтись без адвоката?
— Это не запрещено, разумеется. Но чем грамотнее сформулирована жалоба, тем больше шансов на ее рассмотрение. Поэтому помощь профессионального юриста, знакомого с правоприменительной практикой Европейского суда, целесообразна.
— Допустим, я не верю в праведность нашего суда. Вижу, что мое дело рассматривается тенденциозно. Можно ли судей поставить на место через Страсбург?
— Только после того, как будут пройдены две российские инстанции, первая и кассационная. И, что очень важно, — лишь в течение шести месяцев с того момента, когда решение вступит в законную силу.
— Разочарованы ли вы тем, что не удалось выиграть суд?
— Конечно, каждый рассчитывает на победу. С другой стороны, статистику выигранных дел я прекрасно знаю. Больше разочарован другим: как вел себя на процессе мой оппонент, представитель России господин Лаптев…
У РАЗБИТОГО КОРЫТА (ПРЕДЫСТОРИЯ)
В деле, которое рассмотрел Евросуд, фигурирует несколько омских фирм. Чтобы не нагружать читателя их названиями, скажем лишь, что долг (предмет спора) переходил от одной фирмы к другой и что во всех директорствовал заявитель — Алексей Носов. Итак, еще в 1998 году омская фирма поставила кабардино-балкарской цистерну бензина стоимостью два миллиона рублей. Клиенты не рассчитались ни в договорные сроки, ни через год. Спустя время Носов, уже будучи руководителем другой фирмы, правопреемницы первой, устав выколачивать деньги звонками и перепиской, обратился в Арбитражный суд с иском к недобросовестному покупателю. В суде первой инстанции его иск был удовлетворен, во второй, апелляционной, решение было подтверждено, а вот Арбитражный суд Северо-Кавказского округа его отменил.
Носов пошел по второму кругу. И снова два суда выносят решение в его пользу: взыскать с должника причитающуюся сумму. Согласно Российскому законодательству через два месяца решение вступило в законную силу, поскольку кассационной жалобы на него не последовало. Казалось бы — победа, окончательная и бесповоротная. Но не тут-то было. Спустя почти два года окружной суд выносит неожиданное определение о продлении срока подачи кассационной жалобы до этих самых двух лет. Тем самым дает возможность должнику обжаловать решение — и вновь поворачивает дело в его пользу.
— Тогда мой подзащитный и обратился в Европейский суд, — говорит Андрей Шепелин. — Мы пытались оспорить решение окружного Арбитражного суда о продлении срока подачи кассационной жалобы. Оно абсолютно незаконно. Да, в некоторых случаях продление предусмотрено. Но для него должны быть веские основания, которые подробно объясняются в судебном акте. Ну, скажем, истец или ответчик не мог в срок получить решение суда: человек находился в длительной командировке, был в отпуске, лежал в больнице. Тут все понятно. А в нашем случае фирма-должник была надлежащим образом извещена о решении. Почему не обжаловала его в двухмесячный срок? По моей версии, с нее тогда нечего было взять. А вот когда деньги появились, когда появилась угроза принудительного взыскания долга, именно тогда и началось движение. Но что же толкнуло суд на прямое нарушение закона? Элементарная некомпетентность судей, желание подыграть одной из сторон, другие мотивы?..
(Окончание следует.)
На фото: Андрей Шепелин в Страсбурге на фоне Дворца Правосудия.