Наш край не очень богат природными ресурсами, но кое-что понемногу у нас имеется. Речь не только о нефти, газе, лесе и прочих полезных для человека дарах матушки земли, а и о биоресурсах. К ним относится весь животный мир, причем и такие его представители, о которых широким слоям населения известно довольно мало, а потому их добыча до недавнего времени не выходила на промышленные масштабы. Например, гаммарус — маленький рачок, который водится в озерах, в народе его еще называют нормышем, горбунцом и бокоплавом. Зтот самый гаммарус уже лет 30 успешно вылавливается в соседних регионах и после переработки продается в виде корма разным птичкам и рыбкам, причем в основном за пределы нашей родины.
Пять лет назад и в Омске нашелся энтузиаст, решивший построить бизнес на вылове гаммаруса. Олег Никифоров создал промышленную добычу биокорма, вложил средства в исследования озер, получил квоты на вылов гаммаруса и начал осваивать новую для нашего региона отрасль рыболовства. Дела складывались неплохо — если в первый сезон в 2001 году компания «К-Ником» добыла 200 тонн мормыша, то на нынешний год ей была определена квота в 810 тонн (в целом по области она составила 1190 т). Однако освоить этот объем заготовители биокормов не смогли. И вовсе не по своей вине.
На пути фирмы встало управление Россельхознадзора по Омской области, которое откликнулось на невесть почему появившееся обращение общества охотников и рыболовов и запретило вылов гаммаруса. Охотники, как говорят, вдруг обеспокоились, что из-за отлова рачков оголодают утки, некоторые виды которых ими питаются, и стрелять осенью останется не по кому. Но это можно расценить лишь как сталкивание лбами охотников-любителей и рыболовов-промысловиков: добыча никоим образом не нарушает популяцию рачка, так как вылов производится после периода его размножения, перед естественным вымиранием мормыша, который живет всего год. Это ежегодно самовоспроизводящийся кормовой организм. Да и квоты выделяются не с потолка, а на основании исследований ученых, разумеется, учитывающих необходимость воспроизводства биоресурсов, как рачков, так и уточек.
Но доводы ученых на омский Россельхознадзор впечатления не произвели, и, несмотря на полученную в середине марта квоту, приступить к добыче гаммаруса фирма не смогла. Надо сказать, вопрос тут именно в сроках — вылов возможен только в мае-июне, так что бизнес носит исключительно сезонный характер, каждый день на счету, как в страду. Но надзорной службе дела до этого нет, и полученное в конце концов 30 июня разрешение выглядит издевательством — сезон безвозвратно пропал. Любопытно, что препоны промысловикам чинились вопреки прямому указанию федеральной службы Россельхознадзора — из Москвы на места были направлены предписания обеспечить выдачу разрешений организациям, имеющим квоты на отлов рачка и традиционно им занимающимся. Омская область, по словам Олега Никифорова, оказалась единственным регионом, который ослушался начальства: повсюду вокруг — в Новосибирской, Курганской, Тюменской областях, в Алтайском крае — его коллеги спокойно занимались любимым делом.
Зачем было лишать 80 человек заработка, в «К-Никоме» ума не приложат. Отказ в разрешении на вылов гаммаруса объясняется также «угрозой распространения птичьего гриппа». Фирма специально запросила ученых, и те посмеялись — рачок в принципе не может быть переносчиком этой заразы, так как его организм устроен совершенно по-другому, нежели у птиц. Даже крови у гаммаруса нет — ее заменяет лимфа. Тем не менее, ветеринарные лаборатории Омска и Новосибирска провели исследования и дали заключение, что птичьего гриппа у рачка нет и быть не может.
Казалось бы, и желающих отобрать бизнес у фирмы тоже не должно быть. Во-первых, здесь необходим профессионализм, во-вторых, гаммарусовых водоемов в области много, рачков хватит на всех добытчиков, да только их не очень-то видно — на всю область этим делом занимаются лишь четыре организации, «К-Ником» из них самая крупная. Да и само дело не столь уж прибыльное, как это может кому-то показаться. Килограмм сушеного гаммаруса стоит в Германии в среднем 1,8 евро, а усыхает он от живого веса в 4,5-5 раз. Минус затраты на переработку, упаковку, транспортировку и т. д. Вот и считайте.
Но теперь и этих скромных доходов заготовителям гаммаруса не видать. Но хуже всего другое — потеря доверия партнеров.
— Мне стыдно перед нашими зарубежными заказчиками, — говорит Олег Никифоров. — Мы сотрудничаем, в основном, с серьезной германской фирмой, и там крайне удивлены тем, что в Омской области действуют иные законы, нежели в других регионах России. Как им объяснить, почему в Новосибирской области и на Алтае гаммаруса можно добывать беспрепятственно, а у нас — нет? Такие элементы нестабильности надолго остаются в памяти, и, боюсь, неисполнение контракта осложнит нам дальнейшее сотрудничество — немцы же все равно где-то нужный им корм нашли, а мы, получается, оказались потесненными с рынка.
Действительно, глупо из-за чиновного произвола терять предмет экспорта, пусть и небольшого по объему. Это понимают и в Министерстве сельского хозяйства и продовольствия области, глава которого Николай Гуща не раз обращался в управление Россельхознадзора с просьбой выдать разрешение на вылов гаммаруса. Немцы обратились с аналогичной просьбой в Торгово-промышленную палату России. Олег Никифоров неделями вынужден был пропадать в Москве, и только давление из центра подвигло омских «надзирателей» на выдачу разрешения. Но поздно — рачок, как ему и предопределено природой, начал вымирать, и сейчас ловцам от законной квоты достанутся лишь крохи. И опасения, что на будущий год ее снизят: куда, мол, вам столько, если вы не справляетесь.
Зачем вообще надзорной службе, дело которой проверять наличие квот и лицензий, вмешиваться в бизнес, срывая сезон ловли, лишая людей работы и заработка, а регион — налоговых поступлений? Ответить промысловикам на этот вопрос вразумительно в управлении Россельхознадзора по Омской области так и не смогли.