Вчера Розовка, что в Омском районе, прощалась с двумя своими земляками, которые погибли в драке с гастарбайтерами из Узбекистана.
Мы приехали в деревню на следующий день после трагедии. Было непривычно тихо, народ, собравшийся группками, о чем-то переговаривался. Так бывает, когда в доме покойник. Сегодня здесь и впрямь ждали, когда после судебно-медицинской экспертизы привезут тела Степана Кочеткова и Вячеслава Шведа, которые погибли в драке в ночь с 9 на 10 сентября.
Возле магазина, где произошла трагедия, — цветы. Кровь, пролившаяся на этом месте, присыпана землей.
— Вечер был тихий, теплый, — рассказывает продавец магазина Ирина, которая стала свидетельницей драки. — Я сжигала мусор, накопившийся за день, парни сидели на приступочке, пили пиво. Мы перешучивались, смеялись — всех парней с самого их рождения знаю.
И вдруг смотрю, из-за вагончика узбеки идут, целая толпа, человек восемь. Злые, ругаются по-своему. Сразу поняла, что все это не к добру, закричала, что вызову милицию. Но они меня не услышали.
Ирина закрылась в магазине, через окно стала звать на помощь. Узбеки же, работающие на строительстве индивидуальных коттеджей, не обращали внимания на ее крики. Они избивали Степана, Вячеслава, их друзей — Олега, Макса, Сергея. Последний успел вырваться, побежал за помощью.
— Все произошло в считанные минуты, — продолжает Ирина. — Когда Сергей убежал, разбежались и узбеки. Видимо, поняли, что он сейчас всю деревню поднимет.
Несмотря на страшные раны, сумел подняться и Олег. Добежал до дома Степана, разбудил его мать Людмилу. А на место происшествия уже ехали милиция, «скорая».
Ирина, пока ждала врачей, поливала бездыханных Степана и Вячеслава водой, все думала, что они просто без сознания, что они сейчас очнутся. Но… Подоспевшие медики констатировали смерть обоих. Сергея и Макса увезли в больницу.
— Думаю, узбеки мстить пришли, — говорит жительница Розовки Галина. — Я видела, как после танцев наши парни к одному узбеку приставали. Что уж у них произошло, не знаю, да только узбек страшно злой потом в сторону коттеджа, который строил, пошел. По-моему, у него отобрали деньги.
Версия Галины у кого-то из розовцев нашла подтверждение, у кого-то вызвала раздражение: «Не может такого быть, — возмущались деревенские. — Степка в Чечне служил, нормальный мужик. Да и остальные не нищие. Чего им у узбеков деньги отбирать?»
О покойных я не услышала ни одного дурного слова. Об узбеках одни говорили вполне миролюбиво: да, приезжают каждое лето, надо же им своих детей кормить, никогда не задираются, никаких ссор. Другие, и этих было гораздо меньше, ругались: «Поганой метлой их из России гнать надо!».
Мы ходили по деревне и всюду встречали явно не местных парней. Однако было понятно — это сотрудники правоохранительных органов, оперативники. Наверное, их многочисленность оправдана — сотрудники, памятуя о событиях в Карелии, опасались возникновения межнациональных конфликтов и здесь. Хотя… Какие могут быть межнациональные конфликты в сибирской деревне? Ни одного узбека мы так и не встретили. Участников драки и подозреваемых в убийстве давно уже увезли в милицию, а остальные, видимо, чтобы не быть раздражителями, сами разбежались кто куда…
— Сыночек мой! — среди деревенской тишины раздался крик. — За что же тебя погубили?!!
Привезли тело Степана Кочеткова. Народ зарыдал. Даже мужчины не смогли сдержать слез. Осторожно спустили они гроб из кузова машины, на руках занесли в дом. Убитую горем мать тоже пришлось буквально нести на руках. Ее сыну был 21 год, его другу Вячеславу — 31…
Источник в правоохранительных органах, пожелавший остаться неизвестным, пояснил, что следствие, начатое по факту убийства, склоняется к версии, что имела место быть драка на бытовой почве — одни подвыпившие мужики чего-то не поделили с другими подвыпившими.
Получить официальные комментарии сразу по следам событий оказалось весьма проблематично. Областная прокуратура закрыла всю информацию по факту двойного убийства в Розовке. А нам хотелось знать, легально ли проживали узбекские гастарбайтеры в деревне, где, как известно, строят себе коттеджи многие большие чиновники и богатые люди. Имели ли они вид на жительство или миграционные карты или жили нелегально?
Вчера утром мы вновь связались с поселковой администрацией Розовки. Владимир Александрович Репин, местный глава, сразу обозначил круг вопросов, по которым он не вправе давать комментарии — запретила прокуратура на период ведения следствия:
— Сегодня мы хороним наших ребят. Все сделано для того, чтобы похороны прошли в спокойной обстановке. Конечно, народ возбужден, слухов по деревне ходит много, но ведь это только наши досужие суждения. Следствие покажет. Я живу в Розовке 52 года, 14 лет работаю главой поселковой администрации. За 30 лет здесь впервые произошло такое зверское убийство. Конечно, и при советской власти к нам приезжали узбеки, таджики работать, и в колхозе фермы строили, и на полях работали. Без кулачных боев не обходилось, но чтобы так, толпой, избивать ребят… Уверен, конфликт произошел не на национальной почве. Очевидно, были накануне какие-то стычки, следствие установит… Стечение обстоятельств, эмоции перехлестнули край. Трагедия. Виновных сразу взяли, остальные в поселке, никто не сбежал, потому что идет проверка. Сказать, были ли эти люди зарегистрированы в миграционной службе, тоже не могу. Не имею права. И сколько их здесь работало — тоже пока запрещено говорить. Все прояснится, и тогда — пожалуйста. У нас действительно идет коттеджная застройка. Работают в основном приезжие, живут в вагончиках.
Дешевая рабочая сила. Их могут на день привозить, на ночь увозить в город. Официальные данные могут быть в строительных компаниях и миграционной службе.
Там, насколько мне известно, тоже ведется прокурорская проверка.
Начальник управления по делам миграционной службы Олег Давыденко, куда мы вчера смогли дозвониться, сразу заявил: — Никаких комментариев по данному поводу давать не буду. Только официальный запрос через пресс-службу УВД. У нас идет проверка… — и бросил трубку.
Владимир Александрович Репин, розовский глава, сказал, что ситуация в деревне нормализовалась. Более того, сегодня Розовка под пристальным контролем различных правоохранительных органов. Конфликт на межнациональной почве, подобный карельскому, в Сибири вряд ли возможен. Наша область всегда отличалась терпимостью в отношениях между различными народами. Но то, что произошло три дня назад, не случайно повергло многих чиновников в состояние шока: слишком уж большим оказался резонанс после погромов в Карелии. Народ, может, и не станет искать крайнего, а вот там, наверху, крайнего будут искать точно. Да и сама область не захочет получить «черную метку» межнациональных конфликтов. Не случайно поэтому на официальном сайте областной прокуратуры появилась информация, что для расследования преступления была создана следственная группа, состоящая из следователей отдела по особо важным преступлениям областной прокуратуры. Уже установлено, что «между потерпевшими и восемью рабочими одной из строек произошел конфликт на бытовой почве…»