Считает, что фантазировать на тему ролей и работы глупо. Ведь и без того понятно, что для артиста самое большое желание — быть востребованным. А театр? Изумительная иллюзия, где человек может очиститься, подумать, забыться, посмеяться… Театральный роман.
В ОМСК ПРИГЛАСИЛ ХАНЖАРОВ
В театре Марина Михайловна служит вот уже 28 лет. Это ее, выпускницу Ленинградского института театра, музыки и кинематографии, приметили еще в стенах родного вуза Ханжаров и Хайкин и пригласили в Омскую драму.
Почти три десятилетия актриса хранит официальную бумагу, в которой написано: приглашаем и гарантируем роли. Столько же времени прошло с тех пор, как с девичьей легкостью собралась и уехала в Омск.
Родилась в Кишиневе. Училась в Ленинграде. Сибирь для нее в то время была одной большой территорией. Где Дальний Восток, а где Алтай — не представляла. Это потом она узнает, что страна большая. И что Сибирь есть Западная, Центральная и Восточная.
Сегодня она говорит, что ей было с чем сравнивать. И омский театр в сравнении не проиграл.
— Сначала меня пригласили посмотреть театр, — вспоминает актриса. — Сняли на пять дней гостиницу. И я увидела, какое здесь здание, руководство, как здесь работают актеры. Да и педагог мне очень хорошо объяснил, что такое Омский драмтеатр.
РОЛЯМИ НЕ ОБИДЕЛИ
В труппу Марина Кройтор поступила одновременно с Татьяной Филоненко. Было трудно. Но сразу появились друзья. Да и ролями начинающую актрису не обидели. Марина Михайловна вспоминает, как один маститый режиссер у нее спросил: «Вы не согласились бы участвовать в моем спектакле в маленькой роли?»
И все же, несмотря на добрые отношения, «знаменитой» актриса стала не сразу. Роли были. Но в них как будто чего-то не хватало. А потом в театр пришел молодой режиссер Геннадий Тростянецкий. В его спектакле «Девушка с ребенком» она сыграла отмеченную позже премией роль Мани Карауловой.
Впрочем, обо всех режиссерах актриса говорит с большим уважением и никого не выделяя. Все разные. И все дороги. Как мама, папа, учителя. Один — добрый. Другой — строгий. Третий — понимающий… Последний — как книга, которую только предстоит прочитать.
Марчелли — очень интересный режиссер. Доверительный, Но мы с ним мало работали. Поэтому до сих пор удивляюсь и не могу понять, как и что он делает. Но то, что он делает, действительно потрясает. Это всегда высший пилотаж, когда создается впечатление, что актер как бы ничего и не делает. А зритель сидит, смотрит и не замечает, как он смотрит.
С БЕЛОГО ЛИСТА
У нее же, как и раньше, каждая роль — с белого листа. Перед каждой этапной — несколько не особо приметных. Но не проходных. Безумно мучительная профессия. Серьезный труд. Сейчас она точно знает, что нелюбимые роли мстят. А те, что на первый взгляд кажутся чужими, могут стать любимыми.
— В «Нашествии» мне дали роль деревенской девочки, — вспоминает Марина Кройтор. — Ну все не мое. Ничего не получается. И вдруг понимаю: нужно освоить говор. Благо в театре актриса была — Любовь Соловьева, уроженка средней полосы России. Она меня и учила. Освоив речь, нашла характер. Появилась простота, свойственная простым людям. Не игра в простоту.
Сколько раз ей приходилось перевоплощаться, Марина не подсчитывала. За годы работы в театре сыграно действительно немало ролей. Кончитта — в «Последней женщине сеньора Хуана» Жуховицкого, Агнес — в «Игре снов» Стриндберга, Панночка — в одноименной пьесе Садур, Нина Дмитриевна — в «Зеленой зоне» Зуева… Большие и маленькие. Дорогие и любимые. А еще разные.
— Мы же не американцы, — шутит актриса. — На одном коньке не сидим.
Сцена из спектакля «Зеленая зона». Марина Кройтор с партнером по сцене Вячеславом Малининым.