— В нашей семье все были искренне верующими людьми, — говорит Ростислав Федорович. — И хотя это тогда не приветствовалось, бабушка регулярно водила меня на службу в главный городской храм.
Успенский собор произвел на мальчишку неизгладимое впечатление. Маленький Слава Черепанов был непоседливым и любознательным пареньком. Впервые оказавшись под сводами храма, он активно вертел во все стороны головой. За что и получил от бабушки подзатыльник — чтобы не портил торжественности момента. Но подзатыльник быстро забылся, а впечатления от увиденного остались с Ростиславом Федоровичем навечно. Одно из самых ярких воспоминаний относится к 1935 году, когда безбожники-большевики решили уничтожить Успенский собор.
— Они ломали кресты и сбрасывали на землю колокола, — рассказывает Ростислав Федорович. — На площадь устремился народ, но пробиться к собору было нельзя — конные чекисты оцепили всю прилегающую к нему территорию плотным кольцом и никого не пускали.
Глядя, как оскверняют святыню, женщины плакали, мужчины в бессилье сжимали кулаки, кто-то выкрикивал проклятья в адрес большевиков. А мальчишки, которых не остановят никакие кордоны, просочились сквозь заграждение к подножию храма. Среди них был и девятилетний Слава.
— Я нашел осколок разбившегося колокола, — вспоминает Ростислав Черепанов. — Взял его в руки — а он весь блестит. Принес домой, спрятал и никому, кроме родных, не показывал. К сожалению, эту реликвию мне не удалось сохранить…
Покончив с колоколами, чекисты стали выдалбливать дыры в основании храма и закладывать в них взрывчатку. Но пользоваться ей они не умели, и вместо того, чтобы разрушить здание целиком, динамит лишь вырывал из него кусок за куском. Успенский собор умирал медленно, словно мученик, которого терзали безбожники. «Мы не верили, что власть, оскверняющая святыни собственного народа, может сохраниться надолго, — говорит Ростислав Федорович. — И ждали, что ей вот-вот настанет конец. Ожидания растянулись на семьдесят с лишним лет…»
Наверное, детские впечатления и определили дальнейшую судьбу Черепанова. Он решил стать художником и писать русские храмы. В то время такая тематика, мягко говоря, не приветствовалась, да и картины с изображением православных церквей никто не хотел покупать. Но Ростислав Федорович работал не ради почестей и богатства — считая, что многие храмы будут разрушены, как в свое время Успенский собор, Черепанов хотел, чтобы они сохранились хотя бы на его полотнах. Омский художник объехал почти весь Советский Союз, писал с натуры и величественные соборы, и маленькие деревенские часовенки. Отдельная полоса в его творчестве — омские церкви. Например, ныне разрушенная Ильинская, в которую Черепанов любил приходить во времена своей юности.
В начале 60-х годов Ростислав Федорович написал Успенский собор. По памяти. Таким, каким запомнил его еще в детстве. Современники картину не поняли. Люди решили, что художник просто выдумал этот храм. «К тому времени многие омичи успели забыть, что он когда-то стоял на центральной площади нашего города, — поясняет Ростислав Черепанов. — А молодежь о соборе и вовсе не слышала». Спустя почти пятьдесят лет эта картина была передана владыке Феодосию. Сейчас ее можно увидеть на выставке работ Черепанова в музее имени Врубеля.
А в минувшее воскресенье состоялось торжественное открытие Успенского кафедрального собора. Глядя на красоту и величие возрожденного храма, старый художник не мог сдержать слез радости…