Когда Виктор Шрейдер с помощью своего движения «Омская инициатива» закинул в народ идею реконструкции второй Омской крепости, признанной памятником русской военной архитектуры XVIII века, омичи его поддержали. Но когда началась реализация идеи, оказалось, что власти, историки, архитекторы, общественность понимают под возрождением крепости совершенно разные вещи, зачастую несовместимые. Но побеждает тот, у кого больше прав.
Омская крепость — не только общая история многих поколений омичей. это и общее достояние ныне живущих горожан, а не только тех, кто сию минуту и сей год правит Омском. Вот почему редакция «Вашего ОРЕОЛА» сочла уместным в разгар работ на месте крепости предоставить слово заместителю председателя Омского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, известному краеведу, знатоку омской старины Игорю Коновалову, который выражает не только своё личное мнение, но мнение общественной организации, а также историков, краеведов.
ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЛИ БЛАГОУСТРОЙСТВО?
Я смотрю на ситуацию с точки зрения историка и реставратора и никогда не говорил о полном восстановлении крепости облика XIX века. Но без возрождения духа истории хотя бы на части территории разговоры о возрождении крепости превращаются в профанацию. Тогда нужно говорить просто об освоении территории, на которой когда-то была крепость, или о благоустройстве на месте бывшей крепости.
На сегодняшний день при работах по благоустройству принцип историзма просто не учитывается. в крепости не только сняли поздний культурный слой, а срыли его ниже отметок XVIII века, уничтожив всю информацию о рельефе в крепости. Срытыми оказались все фундаменты утраченных построек XVIII-XIX веков. После работы техники невозможно определить координаты построек, при этом не все они есть на старых картах. Многие тайны Омской крепости так и ушли в небытие, не дождавшись своих открытий. Срыли даже фундамент галереи денежной кладовой, хотя её восстановление значится во всех планах. Срытыми оказались и основания крепостных валов. Где же омские археологи, которые так рвались в бой?
При этом создаваемый рельеф крепости в корне противоречит историческому. Сейчас формируют уклон от зданий к набережной с благим намерением организации водостока. Но между зданиями и набережной исторически находился крепостной вал, уклона к нему быть не могло, иначе бы перед ним в крепости стояла лужа. Поэтому уклон был к воротам, и водосток был через ворота. Это достоверно подтвердилось, когда перед Тобольскими воротами со стороны крепости выкопали траншею. Она послужила археологическим шурфом, в котором чётко была видна веерная выемка, ведущая к воротам с радиусом порядка 15 метров и уклоном около 10 градусов. Но этот факт не интересует проектировщиков, и они хотят замостить возле ворот площадку в одной отметке. При этом вал, примыкавший к воторам, только обозначили.
Уничтожив культурный слой в крепости, проектировщики не решились полностью снять культурный слой в Тобольских воротах, а без этого ниши для караульных в проезде ворот превращаются в собачьи будки, и никто не может понять их назначение.
МОСТИМ ТЕМ, ЧТО ПОД РУКУ ПОПАЛО
Теперь о мостовой. Из того же шурфа у Тобольских ворот очевидно, что дороги в крепости посыпали золой из печей, причём делали это методично долгие годы. Скорее всего, мостовых как таковых в XVIII веке в Омске не было. В наиболее ответственных местах могли быть деревянные мостовые. Но если предположить, какими могли бы быть мостовые в XVIII-XIX веках в Омске, то они могли бы быть только кирпичными, о чём свидетельствует кирпичная мостовая на Любинском проспекте.
При проектировании рассматривали разные варианты мостовых. Булыжной мостовой в Омске в принципе быть не могло, потому что булыжник — крупная морская галька округлой формы. Брусчатые мостовые появились в Омске в конце XIX века с постройкой железной дороги. Но мостили брусчаткой только магистрали. Сейчас все эти мостовые сохранились под асфальтом. Но улицы крепости к началу XX века уже не имели магистрального значения и, скорее всего, остались немощёными.
Здесь начинается самое интересное. Не зная ничего, кроме бетонной тротуарной плитки, проектировщики закладывают в крепости сплошные мощения бетонной тротуарной плиткой, которой не было ни в XVIII, ни в XIX веках. Это грубо противоречит исторической достоверности. Выбрали плитку по их понятиям, отдалённо похожую не то на кирпич, не то на брусчатку. Показательна заметка в омской прессе о происходящем, в которой буквально сказано, что плитку выбрали красную, чтобы передать фактуру кирпича. К сведению: цвет и фактура — это разные характеристики предмета. Ещё у предмета бывает размер и форма. Но не по одном этих четырёх характеристик плитка не соответствует кирпичу, как, впрочем, и брусчатке. И даже по цвету плитка тёмно-бордовая, кирпич — алый. Это разные цвета. Впрочем, бордовая плитка быстро кончилась, и сейчас уже кладут серую. Подо что имитируют — непонятно.
Иногда нам возражают, что это всё — временно. Когда-нибудь, когда поумнеем или разбогатеем, мы сделаем всё исторически достоверно, в соответствии с полученными архивными материалами, которые не спеша изучим. Но тогда вопрос: зачем такие затраты и такая спешка? Не проще ли было просто убрать мусор и посеять травку. Или здесь замешана политика, и очень хочется показать кипучую деятельность.
На фоне активных землеройных работ судьба самих зданий более сиротская. В некоторых делают небольшой косметический ремонт. Консервация свелась к уборке мусора и заколачиванию окон. Это прекрасно, но дыры и провалы в крышах пока не заделали, а именно они — главный источник разрушения.
СОБОР ПЕРЕДВИГАТЬ НЕЛЬЗЯ
Вызывает опасение и подход к восстановлению Воскресенского собора, который, безусловно, был душой крепости. Уже на уровне идеи здесь начинается лукавство. То собор хотят куда-то двигать, то хотят подо что-то перепрофилировать, то хотят уничтожить исторический фундамент. Если мы хотим отдать долг памяти предкам, наши действия должны быть безупречно честными. Собор должен стоять только на своём месте, на подлинном фундаменте.
К тому же собор является доминантой ансамбля главной площади крепости — Плаца парадов. Его привязка к ансамблю принципиальна, поэтому передвижка невозможна. Собор был первым каменным зданием города, поэтому имеет огромное значение и как памятник материальной культуры. Уничтожение его фундамента недопустимо. При установке поклонного креста на месте собора был заложен шурф, который попал на стену. Это дало возможность говорить об удовлетворительном состоянии фундамента.
В нашем городе есть пример восстановления памятников XVIII века на подлинном фундаменте. Это Тарские ворота. Восемнадцать лет их эксплуатации доказали обоснованность этого решения.
Нас могут упрекнуть в том, что только критикуем. Но мы многократно и настойчиво предлагали свою помощь в проектировании и разработке концепции и сценария восстановления крепости. Не отрицаю, нас иногда приглашают на обсуждения по крепости, но мы не участвуем в принятии решений. Понятно, что решения всегда непростые и компромиссные. Крепость существовала долго и на протяжении всей своей истории развивалась и изменялась. Мы готовы разделить ответственность за совместно принятые решения. Но пока решают без нас, мы имеем полное право на собственное мнение о происходящем.