Звонил Лотков из осажденного Белого дома. Сомневаюсь, что сегодня можно дословно воспроизвести этот телефонный разговор десятилетней давности, но выглядел он примерно так:
— Ну что там у вас в Омске?
— Тишина полная, газеты ГКЧП печатают…
— Вы тоже?
— Мы на ксероксах множим обращение Ельцина, расклеиваем по городу, уже два ксерокса сожгли… Что в Москве?
— Дом блокирован, ждем штурма. Выдали автомат. Друг твой, кстати, тоже просил, но мы побоялись, как бы он тут нас самих не перестрелял…
— Кто будет штурмовать? Десантура?
— Нет, скорее, спецназ…
— Какая-нибудь надежда продержаться есть?
— Реально минут пять-десять. Если полезут, сомнут сразу. Похоже все,….. Звонил, наверное, в последний раз. Привет всем передай…
Непарламентская фраза парламентария «все,…….» произвела тогда тяжелое впечатление. Надежды на благополучный исход противостояния Белого дома и ГКЧП было мало. В Омске была глубокая ночь, моросил мелкий дождик…
Наш город встретил «Лебединое озеро» очень спокойно. Казалось, что ничего не происходит. Внешне спокойные граждане спешили по своим делам. Обмен мнениями чаще всего заканчивался фразой типа: «Теперь наведут порядок…»
Одна из двух тогдашних непартийных газет занимала в те дни несколько комнат на Гагарина,34. Двадцатого августа, в полдень, в окне третьего этажа здания нынешней городской администрации появился трехцветный российский флаг. Полотнище подхватил ветер, тут же собралась толпа народа. Какой-то старикан с колодками орал: «Вы, …., за это ответите…» Спустя несколько минут ворвался высокий городской чиновник и, дико матерясь, приказал убрать полотно. Толпа внизу долго не расходилась.
Что было потом, помнят все. И арестованные документы обкома партии, и потерянные глаза вчерашних партийных лидеров, и приостановку выпуска «Омской правды» и «Вечерки», и триумфальную встречу омичей — защитников Белого дома. Многие помнят и надежду, которую подарил нам тогда август девяноста первого года. Мало кому тогда впереди мерещились братки в полукилограммовых цепях, роющиеся по помойкам пенсионеры, родяньский город Севастополь, исход русских с необозримых пространств Союза, орущий нечеловеческим голосом перед немецким военным оркестром пьяный Борис. Все это было впереди. А тогда над Россией реял трехцветный флаг, столь необычный и красивый после семидесятилетней красноты…