Но вот что интересно: каждый день крепость беспрерывно продолжает держать оборону, возглавляемую комендантом омской крепости, председателем омского клуба любителей старины Борисом Куниевским, — оборону против нового противника, который не машет саблей, а скрипит пером; не палит из пушек, а действует проектами и постановлениями. Итак…
Эпизод первый:
ВНУТРЕННЯЯ УГРОЗА
— Борис Иванович, кто назначил вас на должность коменданта?
— Комендант Омской крепости -должность самодеятельная. Мне никто за это не платит, у меня нет кабинета. Я сам выдумал эту должность, потому что крепость нуждается в защите -прежде всего от тех, кто желал бы разрушить ее с помощью разных планов. Это омские архитекторы.
— Архитекторы? Вроде бы профессия изначально созидательная…
— Не только. Вы знаете, Клуб любителей старины начался с того, что городская общественность восстала против решения архитекторов построить театр кукол на 400 мест за счет сноса театра музыкальной комедии. Но, как видим, это было безрезультатно: музкомедия разрушена, а нового театра нет. У нас вообще многое делается необдуманно. Например, Генералитетский дом перед ДК им. Дзержинского снесли только для того, чтобы с улицы был виден барельеф на стене. А теперь там вырос сад, и барельеф всё равно не видно.
— Итак, должность ваша — выдуманная?
— Должность выдуманная, а работа — конкретная. Например, в 98-м году с территории крепости уехала воинская часть, оставив после себя горы документации. Я целую неделю все это сжигал: книги учета, инвентарные списки, старые журналы — оставил только художественную литературу. Был еще и такой случай. Наши градостроители накопали здоровенных ям возле строений на территории крепости — фундамент изучали — да не закопали. Дожди залили ямы, фундамент слегка «поплыл». Из четырнадцати ям я лично закопал семь.
Эпизод второй:
ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТАЛЛОЛОМ
— Раньше у крепостных ворот стояли грозные пушки, теперь же два сохранившихся орудия стоят возле компании «Юкос»…
— Да, и это даже хорошо, потому что у «Юкоса» охраняемая территория. У нас же все воруют и уничтожают. К примеру, нашел я как-то за городом стволы от зенитных пушек времен Отечественной войны. Пушки уникальные: в Отечественную войну стреляли по немцам, в последующий корейский конфликт — по американцам. Я начал ходить по инстанциям, просить: возьмите пушки. До смешного доходило: музейщики отказывались брать, ссылаясь на то, что директор в отпуске. Чиновники же отнеслись с пониманием, пообещали предоставить и машину, и кран для перевозки. Да только куда пушки везти?.. Два года «обивания порогов», итог — стволы ушли в металлолом. И эти старинные пушки точно так же ушли бы на переплавку.
Эпизод третий:
ПРАВДА ОДНА
— Подобным образом можно заочно похоронить многие неизвестные факты, исказить собственную историю.
— Да, и это тоже одна из причин, почему я решил стать комендантом: мы не знаем исторической правды, часто получаем неверную информацию от людей вроде бы знающих. У нас же как: все надо построить что-нибудь подражательное, модное, чтобы издалека было видно. Ну построим мы в центре Омска Эйфелеву башню и Собор Парижской Богоматери -и что? Иностранцы сюда не поедут, потому что всё это уже есть во Франции. А вот на крепость посмотреть иностранцы приезжают, потому что это правда, это настоящая история, у них такого нет. У нас в городе вообще много уникального. О той же Транспортной академии французские архитекторы сказали, что она могла бы украсить любую столицу мира.
— Вы сказали, мы часто получаем неверную информацию от людей знающих?
— Наши экскурсоводы, школьные учителя, многое трактуют неверно. В частности, пытаются объяснить построение крепости по популярной литературе да по чьим-то домыслам. А строилась-то крепость именно под пушки. И весь пучок улиц, идущий отсюда, — Волочаевские, Красный путь, Герцена, Гусарова и так далее, — это всего-навсего главные направления стрельбы пушек. На каждую крепость существовал раньше свод правил. Там говорилось: дома, ближние к пушкам, должны быть из такого-то дерева, чтобы можно было быстро их разобрать в случае опасности. И улицы — это направления стрельбы, а не замысел архитекторов. А для современных градостроителей крепость — место, где можно снести что-нибудь старое и построить что-нибудь новое. А ведь крепость — это памятник. И когда я вожу экскурсии, то с уверенностью могу сказать: вот здесь, именно на этом месте Раскольников объяснился Соне Мармеладовой в любви. Это известно наверняка, потому что есть старые планы, чертежи: здесь были казармы, здесь стоял тот самый сарай, здесь ворота. У Достоевского все это описано с точностью до одного шага.
— Если с такой точностью говорить о событиях прошлого, то, наверное, на каждом шагу можно ставить памятники…
— Именно так! Ленин проповедовал принцип монументальной пропаганды — в итоге у нас появились памятники людям, не имевшим к Омску никакого отношения. Если вы снимете с Пушкинской библиотеки скульптуры и поставите их просто так, они не станут памятниками, потому что никто из этих деятелей в Омске не был, и экскурсоводам просто не о чем рассказывать. А вот памятников героям, чьи судьбы связаны с Омском, у нас почти нет. Допустим, Капцевич, чьим именем был назван раньше Красный путь. А ведь он не просто губернатор. Он — герой. За войну с Наполеоном он получил три Георгия; герой Бородина, Малоярославца, битвы народов под Лейпцигом. Более того, в битве народов одним крылом командовал Барклай-де-Толли, другим — Бенингсен, а центром — Капцевич. Мы не знаем свою историю. К слову сказать, в американской детской энциклопедии в разделе о путешественниках упоминаются только два представителя нашей страны: Беллинсгаузен и Ермак!
— Похоже, заграница больше ценит нашу историю, чем мы сами.
— Увы, мы не доросли до понимания важности исторической правды. И чтобы уничтожать территорию крепости, загрязнять ее новостроем, надо быть по меньшей мере неграмотным человеком, ведь Омская крепость имеет значение не только для Омска, Достоевский-то — мировая величина! Хотя и сама по себе крепость уникальна: за Уралом было только две крепости такого класса -Омская и Селенгинская, на границе с Китаем. Сохранилась только наша крепость.