Об этом говорили давно — с того самого момента, как воробьевская «Лада» увезла из Омска бронзовые медали. Сначала в среде болельщиков — слухи не подтверждались, но и не опровергались. Затем в виде полуофициальных мнений руководства. А теперь это стало реальностью. Но такова уж в нашей суперлиге стезя чешских специалистов — от них ждали и будут ждать только побед, только золота. И ничего более. К этому приучил нас всех первопроходец Вуйтек.
Глинка пришел в самую непредсказуемую и самую бесшабашную российскую команду. Ту, которая вновь, уже в который раз, поставила на кон все. Ту, которая могла лихо и на одном дыхании «вынести» в гостях любого лидера, а потом взять и заснуть на родном льду в игре с забывшим победы аутсайдером. Его российская команда по своим именам вполне могла выиграть чемпионат — не хватало стабильности и психологической устойчивости. Для этого Глинку и пригласили. И с первого же тура наше первенство приобрело и дополнительную интригу, и безумную мотивацию. Против Глинки и его «Авангарда» выступили всем миром — от болельщиков (ну не любят на Руси богатых!) до тренеров, перед которыми замаячил призрак безработицы.
Воевать одному против всех невозможно. Особенно когда в твоем распоряжении не вымуштрованный «Локомотив», а привыкший к сибирской вольнице, достаточно безалаберный и самовлюбленный «Авангард». Глинка пытался, он начинал с азов: обучал мастеров и серебряных призеров последнего чемпионата мира тому, чему их должны были научить в детско-юношеской школе, — игровой дисциплине, командной тактике, игре с холодной головой. Однажды у него получилось — и как! Уступив «Динамо» в двух домашних матчах 1/8 финала, его «Авангард» победил в следующих трех. До Глинки подобное в России не удавалось ни одному тренеру. Значит, грызть лед и цепляться в результат — совершенно по-чешски — своих подопечных пан Иван все-таки научил.
Но ушел. Ушел сам — как проваливший поставленную перед ним задачу. А на самом деле — просто устав от бескрайних российских просторов, от жизни в самолетах и на сборах. Он так и не смог постичь загадочную русскую душу. Точно так же, как не смог понять, почему российский чемпионат продолжается шесть месяцев, а сезон — одиннадцать.
Но мы останемся навсегда благодарны Глинке за подаренный нам сумасшедший по накалу страстей сезон. За его донкихотскую попытку обустроить наш залихватский хоккей и сделать его по-европейски цивилизованным. Мы не прощаемся с Вами, пан Иван, а говорим: «До свидания!» Ведь еще не один раз мы встретимся на льду. И с вами, и с вашими учениками, не правда ли?