О БЕДНОЙ ЛЮБЕ И ЛЮБИНСКОЙ РОЩЕ

О БЕДНОЙ ЛЮБЕ И ЛЮБИНСКОЙ РОЩЕ

Летом нашему городу исполнится 285 лет. Возраст, в сравнении со старейшими сибирскими городами, не слишком почтенный: Тюмени, к примеру, нынче будет уже 415, Таре - 407, Томску - 397...

Однако, согласитесь, весомость города, его значимость определяется не только годами. Не зря говорится, что города — как люди, у каждого своя судьба. Своя, особенная она и у Омска. Сколько славных имен хранится в памяти, сколько незабываемых событий произошло здесь! Любопытных, забавных, светлых, трагических — всяких.

Конечно, история такого города не может обойтись без всевозможных преданий и мифов. Правда, одни из них имеют под собой почву — основываются на более или менее достоверных событиях, фактах, именах. Другие, к сожалению, представляют собой плод досужих вымыслов, каких-то слухов и необоснованных предположений…

Одной, пожалуй, из самых популярных легенд Омска является история о несчастной Любе -жене генерал-губернатора Западной Сибири Г.Х. Гасфорда, прибывшей вместе с мужем в город в 1851 году. Ему было тогда около шестидесяти лет, а ей неполных двадцать два. Никто не знает, из какого сословия она происходила, где родилась, какое имела образование. Известно лишь, что была она тяжело больна неизлечимой в те времена чахоткой, которая и свела ее в могилу уже через год жизни в Омске. Кто не пожалеет, кто не посочувствует такой горестной судьбе!

Однако то, что произошло с ее ранее никому не известным именем, превосходит самые невероятные случаи, какие в подобных обстоятельствах где-либо имели место. А метаморфозы случились поистине удивительные, чему, естественно, способствовал провал в памяти нескольких поколений омичей. В самом деле, как можно считать нормальной ситуацию, когда то, что людям следовало бы помнить вечно, забыто, а вместо этого сочиняются всевозможные мифы о том, чего не было и не могло быть? Именно так случилось с историей о генерал-губернаторе Г.Х. Гасфорде и его несчастной жене Любе.

Не станем здесь расхваливать заслуги генерала, но заметим, что за годы его правления в городе было сделано много добрых дел. А что мы помним об этом человеке? К стыду нашему, ровным счетом ничего. Даже имя его стерли в названии улицы, переименовав ее в «Карла Либкнехта», который никогда и никакого отношения к Омску не имел.

Однако — вот парадокс! — омичи сохранили в своей памяти имя его жены — Любы, проживавшей в городе, как уже говорилось, всего лишь год. Она умерла в начале лета 1852 года. Никаких — ни добрых, ни худых дел здесь за нею не числилось. Тем не менее, именно с нею сегодня связывается название главного в городе проспекта — Любинского, к которому несчастная не имела абсолютно никакого отношения, поскольку он начал застраиваться лишь через четверть века после ее смерти. Когда о ней в городе уже давно никто и не помнил…

Естественно, официально ее имя проспекту никогда не присваивалось. До революции он назывался Чернавинским — в честь заслуг перед городским сообществом бывшего головы Ф. Л. Чернавина, а затем и вот уже восемьдесят лет улица носит имя В.И. Ленина. Тем не менее, в обиходе эту часть города часто называют Любинским проспектом. Таковы причуды людской памяти.

Но, как говорится, нет дыма без огня, а потому попробуем разобраться во всем по порядку.

Итак, что мы знаем о Любе? В одной из местных газет читаем: «Свое народное название проспект получил по имени Любиной рощи, которая была расположена между новым проспектом и крепостью. В свою очередь, роща была названа в честь второй жены генерал-губернатора Западной Сибири Г.Х. Гасфорда. Милосердие и христианское сострадание молодой губернаторши, безвременно скончавшейся в возрасте 23 лет от чахотки, навсегда остались в народной памяти. Место постоянных ее прогулок в парке возле крепости народ окрестил именем сердобольной губернаторской жены».

Все неверно! Автор перепутал в заметке двух жен генерала Гасфорда. Дело в том, что после смерти несчастной Любы он женился во второй раз. Новую его жену звали Надеждой Николаевной. Вот она-то и была сердобольной и милосердной, а не Люба, сама нуждавшаяся в сострадании. Именно Надежда Николаевна проявляла благотворительность и христианскую заботу о бедных и беззащитных детях, основав в городе детский приют «Надежда», а затем и школу при нем, ставшую позднее женской гимназией. Здания, построенные для организованных ею заведений, находились рядом с Ильинской церковью с восточной стороны. Впоследствии, после переезда в новое здание (ныне его занимает общество «Знание») старые помещения были переданы вначале Техническому училищу, затем Художественно-промышленному техникуму им. Врубеля и, наконец, Речному училищу.

Многие добрые дела инициативной женщины в свое время были оценены по достоинству. В ее честь одна из улиц в центре Омска была названа «Надеждинской» (ныне Чапаева). Таковы факты, неизвестные «биографам» Любы.

Теперь о названии «Любина роща». Когда и откуда оно пошло? Согласно письменным свидетельствам, весной 1851 года — того самого, когда в Омске появился новый генерал-губернатор Западной Сибири Г.Х. Гасфорд со своей безнадежно больной женой, были произведены значительные по размерам работы по озеленению центра города. Был заложен большой сквер, начинавшийся от стен крепости и заканчивавшийся линией дороги, что вела с моста через Омь вверх, в северном направлении.

В этом созданном под руководством омского архитектора Вагнера сквере (впрочем, работы та шли все лето) и проводила многие часы тяжело больная губернаторша. К тому же жила она совсем рядом. Так называемый Генералитетский дом находился на углу улиц Достоевского и Партизанской (бывшей Шпрингеровской), муж всячески поощрял Любины прогулки на воздухе и для популяризации сквера называл его не иначе, как «Любиной рощей». И это название было быстро подхвачено генеральским окружением.

После скорой смерти Любы роща официально стала называться сквером. Об этом свидетельствует, например, сообщение в газете «Акмолинские областные ведомости» от 10 января 1884 года. Вот его текст: «В 1883 году был произведен отвод земли под посадки деревьев и кустарников в Загородной роще, в Ильинском и Любинском скверах» Характер названия превратился в топонимический — по месту нахождения объекта, а не по имени конкретного человека. То же самое произошло и с названием проспекта, пролегшего через Любинский сквер. Так его стали называть по месту нахождения, а совсем не в честь бедной Любы…

Местные краеведы позднее, интересуясь — почему первый сквер в центре города был назван «Любиной рощей», узнали о печальной судьбе умершей в расцвете лет Любе Гасфорд. Тронутые ее историей, о ней стали сочинять трогательные небылицы. Создан даже ее сценический и скульптурный образ.

Посочувствовать, выразить сожаление по поводу несчастной судьбы женщины, рано умершей от чахотки, — дело, безусловно, доброе. Но зачем приписывать ей чужие заслуги и характер другой героини — лица подлинно исторического? Вот что вызывает категорические возражения.

Легенды бывают разные — красивые, поэтические, в основе которых лежат подлинные события и поступки личностей благородных или, наоборот, не очень, но подлинно исторических. А есть — надуманные, не отражающие истинного положения былых вещей и событий. К сожалению, легенда о бедной Любе относится ко второй группе.