Больные с открытой формой инфекции в пижамах разгуливают по дворам, распивают купленную тут же самогонку прямо в детских песочницах. На нашу жалобу начальник городского управления здравоохранения Андрей Стороженко ответил, что больницу скоро перенесут. Но сейчас лето, а детей страшно выпустить во двор. Милиция к самогонщикам никаких мер не принимает.
В некогда тихом, даже престижном уголке центра Омска — на улице Лермонтова, близ остановки Улица 5-я Линия, где расположен мини-рынок, с утра, когда мы туда отправились, царила неуютная, мрачная атмосфера. Создавало ее обилие личностей бомжеватого вида, с утра уже явно принявших на грудь. Некоторые из них что-то продавали на развалах, тут же шла игра в карты.
На территории туберкулезной больницы, расположенной в глубине микрорайона, компания личностей специфического вида, среди которых была и дама, распивала явно не кока-колу.
— Больницу построили в 1956 году, — говорит исполняющий обязанности главного врача Николай Белоглазов, — Почему санитарные службы в 70-х годах, когда начали строительство жилых домов, дали добро на такое соседство, неизвестно. После обращения жителей в горздрав мы провели собрание среди наших пациентов, под страхом выписки запретили им выходить за территорию больницы. Мини-рынок, расположенный рядом с домами № 130 и 132, да еще пункт приема стеклотары и жестяных банок притягивают сюда бомжей со всей округи. А жители в каждом из них видят наших больных.
Тревога жителей понятна: открытая форма туберкулеза особенно опасна для окружающих. Не проходит года, чтобы туберкулезом не заразился кто-нибудь из персонала больницы. Из 140 пациентов примерно 90 процентов — асоциальный контингент. Для них пребывание здесь с трехразовым питанием, чистой постелью, с инвалидностью, которую дают туберкулезникам, — способ существования. По сути, часть пациентов больницы — те же бомжи.
— Жители хотели бы, чтобы наши больные вообще не выходили из палат, — продолжает Белоглазов.
Но по закону им положены две двухчасовые прогулки в день.
Больницу собираются уже осенью перевести на 2-ю Военную, в здание бывшей железнодорожной туберкулезной лечебницы. И опять — в жилой массив. Как ни рапортуют наши медики о победах в борьбе с атакующим Россию туберкулезом, а ситуация остается тяжелой. И то сказать: фтизиатры не помнят, чтобы дети умирали от открытой формы туберкулеза. А теперь и такое случается. Элементарный здравый смысл требует, чтобы больные туберкулезом жили на расстоянии, безопасном для здоровых. Но пока таким требованиям соответствует только областная туберкулезная лечебница, построенная в лесном массиве на Московке в двух километрах от жилья.
Но вернемся на улицу Лермонтова. Допустим, дождутся жители, когда туберкулезная больница отсюда съедет. Но прав главный врач. здесь мало что изменится. Мы с трудом нашли пункт приема стеклотары, замаскированный снаружи под пивной бар. Внутри — зловонный воздух и очередь жаждущих сдать бутылки и жестяные банки.
— Знаем мы и про этот бар, и про то, что вокруг рынка собирается много бомжей, — говорит старший участковый инспектор УВД-1 Центрального округа Олег Ильиных. — Но разрешение на сбор стеклотары в центре жилого микрорайона дали в администрации округа. А за продажу самогона по новому законодательству привлечь вообще сложно: оборот не тот. У тех, кого вы называете бомжами, тоже есть права. Если у человека есть городская прописка, мы не вправе его задерживать, каким бы грязным он ни был. Вот если без прописки — то в спецприемник.
С главврачом и милицейским чином трудно спорить: бомжи и туберкулезники тоже люди. Но ведь и у нормальных людей есть право чувствовать себя в безопасности там, где они живут. И обеспечить им это право обязаны органы власти. Пока же на улице имени великого поэта вольготнее всего чувствуют себя личности, мало похожие на нормальных людей.