Великосветский бал
— Прибыла госпожа Россет-Смирнова, — пронеслась по залу весть о моем появлении. На мне роскошное платье, в руке веер, на голове шляпка по последней дворцовой моде. Вхожу и с лукавой улыбкой сообщаю собравшимся: я никого не знала умнее Пушкина. Никто еще не смог его переспорить, никому пока это не удалось — ни Жуковскому, ни Вяземскому. При этом отлично знаю, что Вяземский страсть как не любит, когда вспоминают, что Александр Сергеевич его переспорил. И всегда сердится, если кто-нибудь при нем об этом упоминает. А вот Жуковский, наоборот, лишь смеется по этому поводу. Помню его ответ Пушкину после спора: «Ну, брат Пушкин, ведь знаю, что говоришь неправду, а спорить с тобой не могу. Так ты нас в дураки и записываешь».
— Мы действительно несколько раз в год собираемся на балы в пушкинскую эпоху, — поясняет Ирина Павловна, — но мистика или переселение душ тут ни при чем. Просто в нашем городе существует клуб пушкинистов, и однажды Любовь Симонова — член нашего клуба и худрук детского Дома творчества -предложила устроить в Омске… салон княгини Волконской. Идея понравилась, распределили роли — не абы как, а чтобы они соответствовали характеру, возрасту, возможностям человека — и стали вживаться в образ. Старались как можно больше об этих людях узнать, рылись в архивах, библиотеках… Иногда так вживались, что даже в реальной жизни ощущали себя персонажами пушкинской эпохи. Помню, однажды с моей подругой Татьяной Дубиной такой смешной случай произошел. Пошла она как-то к врачу на прием. А я предупредила коллегу (я тоже врач), что придет… княгиня Волконская (Татьяна Николаевна у нас Мария Волконская). И вот сидит она в коридоре, ждет своей очереди — и тут появляется медсестра. И на весь коридор: «Княгиня Волконская, заходите!» Или другой случай, когда членов нашего клуба пригласили в дом отдыха «Коммунальник» — перед двухсотлетием со дня рождения Александра Сергеевича. Приехали вечером, а утром произвели настоящий фурор — когда мы вышли, посмотреть на нас сбежались кто только мог. Действительно, разгуливают дамы в роскошных старинных нарядах, обмахиваются веерами — для отдыхающих это была сенсация. Когда же одна из придворных дам спела под рояль «Фонтан любви», люди просто ладони стерли от аплодисментов. А самый первый наш бал в день открытия библиотеки имени Пушкина! Были сценарии, были костюмы и еще ни с чем не сравнимое чувство восторга. «Приехал князь Вяземский, прибыла княгиня Волконская» — куда там Голливуду. Масса народу, танцевали полонез — специально разучивали — из «Евгения Онегина» Чайковского. Такое не забывается…
Клуб — это для души
— Нас часто приглашают, -добавляет Татьяна Николаевна. — Тем более что и тематика у нас — это не только Пушкин. Хотя мы и пушкинский клуб. К примеру, в ДК им. Дзержинского, в музее УВД, мы ставили «Демона» Лермонтова. Пришли и первым делом занавесили все портреты, что на стенах висят. В этом музее красивая лестница и великолепная акустика — звук получается четкий, сочный, и наша музыка звучала очень торжественно. А в музее имени Врубеля мы выступали с произведениями Сергея Есенина. Было и такое — нам позвонили из Дома ученых и попросили подготовить материалы… о Колчаке.
Но балы и выступления — это не основное. Это красиво, как жемчужинка, однако сам клуб — это немного другое. Клуб — это уже для души. Он объединяет людей, делает их добрее, сердечнее. Когда я впервые сюда пришла, то была очарована. Лица вокруг одухотворенные, добрейшие, глаза, излучающие какой-то неописуемой чистоты свет… Потом ты выходишь из клуба — и любишь всех. Одно время у нас в Доме политпросвещения (где мы собираемся) на первом этаже постоянно проходили какие-то митинги, собрания. Спускаешься со второго этажа — и словно попадаешь в другой мир. Одни лозунги и призывы собравшихся чего стоили — то уничтожить, это разрушить. Но ты его не отрицаешь, их мир, а, наоборот, принимаешь. Конечно, не в смысле «уничтожить-разрушить» -в тебе уже просто нет ненависти, нет агрессии, как у них. Идешь, улыбаешься, приходишь домой с хорошим настроением. И ни к кому никаких претензий. Теперь так и живу: меньше претензий — счастливее жизнь. В клубе я поняла, что не надо осуждать и критиковать. Просто поделись тем, что имеешь. Клуб дает тебе поддержку и знания. И прекрасную возможность отдать и то и другое, реализовать себя. Когда ты делишься этим, ты видишь, как проясняются лица у тех, кто тебя слушает…
А еще мы в клубе просто пьем чай и поем под гитару романсы.
Кто оставит о себе память
— В клубе самые разные люди — естественно, педагоги, много врачей, есть инженеры и адвокаты. И молодежь приходит — студенты университета, старшеклассники. Членами нашего клуба стали несколько поэтесс. На встречах они читают свои стихи. Есть и рабочие. Например, Сашечка. Простой парень, что называется, от станка. А как поет! Тенор у него просто великолепный. Геннадий гоже поет, но в хоре у епископа Омского и Тарского Феодосия. Кстати, владыка очень интеллигентный человек — меня познакомили с ним в Никольском соборе. Теперь у нас с ним хорошие связи. Добрые отношения и с Омским дворянским собранием. А вот бизнесменов или политиков в клубе пока что нет. Хотя их помощь нам ой как нужна. Омские пушкинисты подготовили книгу «Пушкин в сердцах омичей». Но нет спонсора, который бы помог ее отпечатать. А ведь издать этот труд — значит, оставить о себе память на всю жизнь, на века. Губернатор открыл Пушкинскую библиотеку, так, может быть, новый мэр тоже захочет приобщиться к памяти Пушкина и поможет с изданием книги. Мы на это очень надеемся.
Жена оказалась княгиней
— Дома сначала не обращали внимания на мое увлечение, — улыбается Татьяна Дубина. — Потом муж все же что-то заметил и начал иронично подшучивать: «Куда это ты там собираешься, опять к старушкам, небось? Они там, конечно, тобой восхищаются». Но со временем отношение изменяется, ирония куда-то уходит. Я показываю клубные фотографии, возвращаюсь всегда в приподнятом настроении, приношу в дом новые знания и вижу, как меняется его отношение. Однажды вернулась домой, а на столе — торт! Удивилась, а муж мне: «Ну ты ведь выступала…» Вы знаете, понадобилось всего-то шесть лет, чтобы вот так, уже не с иронией, а с почтением к твоему увлечению. А когда я перед ним появилась в платье Марии Волконской — это уже было нечто. Оно мое свадебное, я его переделала под эпоху, заказала шляпку… Пока с костюмом возилась, он все с усмешкой: «Что это ты там шьешь, поди, опять забавляешься?» Когда же все было готово и я вышла в этом наряде к нему — вот это была немая пауза, вы бы видели! Он прямо дара речи лишился, а когда возвратился из ступора, то единственное, что смог произнести, было: «Как, неужели это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МОЯ ЖЕНА?!»
Храни меня, мой талисман…
— Вся моя жизнь пронизана Пушкиным, — говорит на прощание Ирина Павловна. — И его стихи не раз спасали меня в трудных ситуациях. Уже в раннем детстве меня ставили на стульчик, и я с удовольствием декламировала: «У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…» А в 1944 году стала заниматься в Доме пионеров в кружке художественного чтения. Мне было тогда целых 12 лет. И вот зимними вечерами мы собирались в единственной отапливаемой печкой-голландкой комнате и сам директор давал уроки, декламируя: «Мороз и солнце — день чудесный…» Дальше так и пошло — творчество Пушкина сопровождало меня всю жизнь. К примеру, поступить в институт мне помог… «Евгений Онегин». Конкурс большой, а у меня по русскому недобор баллов. Я уже отчаялась, и вдруг преподаватель спрашивает: «Вы Пушкина читаете?» Попал, что называется, в точку. Когда же услышал, что я наизусть знаю всю восьмую главу из «Евгения Онегина», он решил пригласить и других профессоров — меня проверить. В итоге: «Поздравляю, вы зачислены». Это когда я читать закончила. Пушкин еще не раз выручал меня. Допустим, в тот раз, когда я отправилась на конференцию в Тару и свалилась с острым аппендицитом. Привезли меня в операционную, хирург посмотрел и спрашивает: «Вы как, операцию выдержите?» Я в ответ: «Ничего, работайте, а я вам Пушкина почитаю». И читала — всю операцию. Хирург был мной просто очарован. Про стихи я не просто так вспомнила — по профессии я психотерапевт и отлично знаю, что в таких ситуациях хорошо создать отвлекающие моменты. Вот и читала — доминанта в голове переменилась — и все, пусть хирург себе спокойно работает. Или другой случай — я тогда на пятом курсе училась. Чтобы спокойно подготовиться к госэкзаменам, решила на это время отвезти младшую дочку к бабушке. Дело было зимой, шофер уставший, а пилить около 400 километров. Он мне сразу и заявил: «Хочешь доехать — пой или читай что-нибудь. Не то я просто усну за рулем». Я «Медного всадника» ему читала. Он потом так благодарил, когда добрались…