Сидим на плацкартной боковушке, никого не трогаем, закуску нарезаем. И тут идет по вагону милицейский наряд. Лейтенант, понятное дело, заинтересованно останавливается и начинает знакомую волынку — мол, что это у вас, граждане, за ножи такого устрашающего размера, знаете ли вы закон об оружии, не хотите ли предъявить документики? Ну что делать, достаем официальные сертификаты на нож «Сибирский медведь», где чин-чинарем написано, что сие изделие является сугубо туристическим, в чем расписывается главный криминальный эксперт МВД в чине генерала.
Ничего не сказали милиционеры, лишь поскучнели, извинились и грустно отправились дальше, исполнять свой нелегкий служебный долг…
Первый раз 13-летнему Вите Чулкину подарил приличный нож друг отца. С тех пор каждое утро начиналось с того, что подросток выходил на крыльцо своего частного дома, доставал с застрехи подарок и метал на выбор в какое-нибудь полено из находившейся напротив поленницы. И ловко у него это, надо сказать, получалось — иногда ставил у забора смелых духом приятелей и с расстояния втыкал вокруг них ножи не хуже, чем в цирке. От постоянных упражнений в конечном итоге развалил даже туалет во дворе. В общем, способный парнишка.
Через какое-то время парнишка вырос, закончил омский политех, стал конструктором-технологом по металлу. Работая на Сибзаводе, познакомился с творчеством приятеля, подпольно изготовлявшего классные ножи. Умелец впоследствии получил условный срок, а Виктор Чулкин уже не мог оторваться от увлекательного занятия.
Постепенно выкристаллизовалась идея универсального ножа, который мог бы отвечать требованиям охотников, туристов, спецназа. Экспериментировал с конструкцией, сталью, заточкой и в конце концов остановился на варианте, известном сегодня в России под маркой «Сибирский медведь», и в 1991 году окончательно понял, что его единственное призвание по жизни — ножи. Бросил завод и занялся выпуском «медведя».
«Этак каждый может свою самоделку как-нибудь красиво обозвать и наладить производство», — ворчливо заметит читатель-скептик и будет абсолютно прав. Но дело в том, что разработка, на которую у Виктора Чулкина ушло одиннадцать лет жизни, с 1992 года защищена государственным патентом на изобретение — а это вам не комар чихнул! А вообще-то патентов у омского конструктора уже около тридцати, учился Чулкин у знаменитых специалистов, таких как суздальский кузнец Вячеслав Басов (уникальный мастер, который построил больше десятка кузниц по всему Советскому Союзу). Легендарный Калашников лично рекомендовал запуск в производство омских ножей на «Ижмаше».
Сегодня Виктор Чулкин уже имеет своих учеников. Его ножи часто дарят милицейским генералам, они известны далеко за пределами России. Как любое качественное и популярное изделие, нож Чулкина тоже не избежал подделок.
А то, что нож сертифицирован в МВД, — чистая правда. Еще в начале девяностых В. Чулкин приехал к главному эксперту-криминалисту страны и убедил того, что «Сибирский медведь», несмотря на внешне серьезные параметры, никак не подходит под определение холодного оружия. Тот, вконец замотанный изысканиями омича в области юридических документов, дал добро и отправил изобретателя в Госстандарт. Там схватились за голову, стали названивать милицейскому генералу, на что последний ответил: «Хорошие мужики, пусть пользуются». С тех пор «Сибирский медведь» занесен в соответствующий каталог и его не отбирают даже в аэропортах. (Был, правда, один случай, когда нож изъяли у немца, улетавшего из Омска в Германию. Через неделю изделие вернули, но, ясное дело, не владельцу, а его российскому компаньону, который, собственно, и был дарителем.)
На самом деле, «Сибирский медведь» — нож классный. Им можно переломить бедренную кость кабана, легко освежевать лося, колоть чурки. Но кроме всего прочего, Виктор Иванович читает лекции омским омоновцам и спецназовцам по метанию ножей, и многие из его клиентов выезжали с «медведями» в Чечню. Не случайно на некоторых моделях выведены руны, выполняющие функции оберегов. Сам изобретатель глубоко чтит обрядовые традиции и старается по мере возможности использовать эти знания в своей профессии.
Пока мы разговаривали с Чулкиным, в кабинет неоднократно заглядывали коллеги-журналисты. И то один, то другой норовил потрогать личный нож конструктора. Тот сразу вежливо, но твердо забирал «мишу» из рук постороннего человека. «Ну нет у нас культуры обращения с ножами, — сокрушался идеолог холодного оружия, — Всяк норовит взяться за чужой нож. Не понимают люди, что в нем сконцентрирована энергия хозяина и с ним нельзя так вольно обращаться».
Дальше шла целая лекция о том, что нож, висящий на поясе, защищает своей плоскостью от отрицательного ментального воздействия, что простой взмах ножа в направлении человека вспарывает астральную оболочку последнего, что ни в коем случае острие даже лежащего на столе ножа не должно быть направлено на живое существо. Во все это можно верить или не верить, но когда Виктор Иванович со свистом разрезает в воздухе незафиксированную газету, доверием как-то проникаешься. В действительности данный трюк сродни цирковому аттракциону, поскольку очень редкое изделие сможет располосовать газетную фактуру. И это посложнее, чем настрогать «медведем» стружку с хваленых и дорогущих импортных ножей. Хотя отдельные чулкинские модели снимали фаски и с дамасских изделий.
Однако не трюками едиными жив человек. Сам Чулкин с десяти метров попадает ножом в лыжную палку и обучает этому искусству омских милиционеров, охранников и всех желающих. Но метать «Сибирский медведь» — удовольствие не из дешевых, жизнь ножа в этом случае ограничивается пятьюдесятью бросками. Для подобных упражнений Виктор Иванович запатентовал «Сибирский медведь-1» и «Сибирский медведь-2» — специальные изделия для метания, «метки». Разработана специальная методика, экипировка, подготовлен практический курс, есть отличные разработки мишеней. Весь этот комплекс мог бы стать базой для развития нового вида спорта. Но… В 1997 году в Омске Виктором Чулкиным и Сергеем Семериковым была создана федерация спортивного метания, однако через несколько лет к ним пришли ответственные товарищи в милицейской форме и попросили свернуть свою деятельность, чтоб «не плодить бандитов». Ну свернуть так свернуть. Хотя Виктор Чулкин и сейчас уверен, что спорт к бандитам никакого отношения не имеет — так можно и бокс запретить, и каратэ.
С 2001 года в стране проводится чемпионат по метанию ножей. Турнир называется.. как бы вы думали? Естественно, «Медведь», но к популярному изделию В. Чулкина он, к сожалению, никакого отношения не имеет. Хотя сам автор ножа уверен, что при соответствующей подготовке омичи обязаны занимать на таких чемпионатах первые места.
После долгой беседы Виктор Иванович сложил образцы в сумку и надел на поясной ремень нож. С личным «мишей» он не расстается никогда.