Банковская стратегия в целом известна: деньги нужно аккумулировать, вложить в дело, получить доход и вернуть с процентами. Вся проблема в том, как деньги собрать и куда их потом вложить? На вопрос, есть ли в Омской области проекты, способные на хорошую финансовую отдачу, Валерий Николаевич ответил ответил утвердительно: они либо отличные, либо хорошие, либо не очень. Однако перечислить действующие проекты банкир отказался.
— Их можно назвать, но правильнее этого не делать. Нас партнеры предупреждают: вы публично не заявляйте, что мы у вас кредиты взяли, и это верно. Сегодня на российском рынке борьба ведется, мягко сказать, некорректно. Мы с нашими партнерами условились: не будем называть ни кто брал, ни сколько брал. В противном случае бизнес к нам попросту не придет. Журналисты часто упрекают банкиров в неискренности, а зря… Вот если пожелает клиент объявить о себе, тогда — пожалуйста.
— Валерий Николаевич, банку нужна дружба с властью?
— Сомнительное словосочетание: «дружба с властью». Пусть лучше будет понимание того, чем наша фирма занимается, какова от нее польза региону. Не хочу я быть ни другом, ни врагом власти, а хочу строить нормальные обоюдно выгодные отношения. Мы изначально работаем в рамках федеральных и областных законов, и этим уже чтим всякую власть. Соблюдай законы — вот главное.
— Интересно, кто бы с этим стал публично спорить? Однако всякое дело лучше идет, если от власти на то получено «добро». Разве не так?
— Это и есть нормальные партнерские отношения. Один пример: мы недавно предложили руководству области переводить зарплату омских бюджетников на пластиковые карточки «Золотая корона». Логика здесь какая? За счет остатков на карточках ежемесячно будут накапливаться определенные суммы денег, которыми банк мог бы кредитовать областной бюджет на условиях, гораздо более выгодных, чем в любом другом месте, скажем, под 10 процентов годовых. Проект чрезвычайно интересный. Область обычно выплачивает 120-140 миллионов рублей в месяц зарплаты. По нашим подсчетам, 15-20 процентов средств в любом случае оседало бы на счетах: далеко не все люди сразу сумму полностью изымают. Таких остатков собиралось бы 20-25 миллионов в месяц, то есть за год можно было бы «сбить» 200-300 миллионов рублей, с толком их инвестировать и нарастить. Тогда бы и бюджету подмога была, и банк бы покрыл свои расходы на этот проект. Между прочим, как думаете, что за банки приходят в наш регион из Башкирии или Татарстана? Все просто: правительства республик отдали бюджетные средства в эти коммерческие банки, которые в итоге выросли на дешевых деньгах как на опаре. Вот вам опять же пример отношения власти и бизнеса. Сейчас в России речь зашла о переводе в коммерческие банки пенсионных денег. Это совершенно правильно. У денег главное назначение в чем? Они должны работать, а то как обычно, к примеру, бывает: перечислят деньги облздрава в казначейство, которое только и решает, отдавать их или не отдавать. Деньги должны каждый день приносить деньги, а власть должна об этом думать.
— Вот она и думает: а вдруг все деньги в банке разворуют?
— Я вам так скажу: в банке украсть невозможно. Воруют в других местах — внизу, в хозяйствующих организациях. Вот там-то и надо смотреть. Мы говорим: проверяйте банк, сидите у нас хоть каждый день. Сейчас же есть масса способов контроля. Самое главное: заставьте бюджетные деньги работать.
— Вы, Валерий Николаевич, красиво про зарплатный проект рассказываете. А как вам очереди у омских банкоматов в 30-градусный мороз?
— Знаете, когда такие вещи бывают? В конце года, когда зарплату три месяца не дают. Как дадут 31 декабря зарплату, так народ и бежит за ней. Каким бы ни был банк, сколько банкоматов бы ни понаставил, пять тысяч человек одновременно без очередей он не обслужит. Дело в другом. Вот человеку зачислили денежки на счет и все: он побежал быстро их снимать. Зачем? В Омске есть уже более трехсот точек, где можно воспользоваться деньгами через ту же карточку. С карточкой пойди в магазин — и рассчитайся. Нет, человек идет к банкомату, снимает наличные, с ними идет в магазин, где есть терминал, и наличными же платит. Так вот он пока устроен. На то и система скидок, чтобы омичей приохотить: у тебя карточка есть, так иди, рассчитайся по карточке за свои покупки. Сэкономишь и время, и деньги, и комиссию.
— Думаю, получить право работы с бюджетными деньгами надо как минимум по конкурсу.
— Безусловно, но вот для победы как раз и нужны банку безупречная репутация и финансовая состоятельность.
— Московские банки тоже гордятся своей репутацией.
— Сейчас в области около двух десятков иногородних банков. Народ, конечно, боится их. Одно дело, когда возникают проблемы у местного банка, здесь что-то можно еще делать, а вы вспомните, к примеру, тот же Инкомбанк. Хоп — и через два-три месяца в Омске ни Поваренкина не было, ни Симанчука, а вкладчикам говорят: в Москву пишите заявления, в суд обращайтесь. Юридические лица тогда тоже нахлебались.
— В августе 1998 года вы публично заявили: «Я больше никогда с государством дела иметь не буду». Как нынче обстоят дела?
— Да я и сегодня готов повторить эту фразу. С государством надо работать крайне осторожно. От власти что требуется? Чтобы ей верили, а когда не верят — извините, это уже не власть.
— Пожалуйста: недавний пример взаимоотношений с государственной властью, то бишь с Законодательным собранием, депутатом которого вы являетесь. В марте несколько крупнейших омских предприятий предъявили собранию иск и выиграли его. Дело касалось внезапной отмены депутатами действующих инвестиционных соглашений. Не странно ли было народным избранникам оказаться столь непоследовательными?
— Особых здесь странностей я не вижу. Жизнь движется. Два года назад было одно понимание, сейчас — другое. В значительной степени изменилась позиция Москвы, которая потребовала по-иному построить бюджетные отношения.
— Но ведь у них налоговые льготы отобрали прямо посреди срока действия проектов. И «ОША», и «Омсквинпром» — корпорации неслабые, однако их тоже надо понять: уговор дороже денег.
— Но ведь они же выиграли процесс. Думаю, что и власть не могла поступить иначе, хотя, конечно, парадокс определенный здесь был и остался.
— Как вы оцениваете шансы Владимира Путина изменить к лучшему жизнь в России?
— Шансы есть. Он знает, кто что из себя представляет. Думаю, у него есть сейчас две сложности: во-первых, нет достаточного опыта управления. И, во-вторых, он опутан обязательствами. Ему сейчас нужна цепочка верных шагов, на которые я надеюсь. Я хочу, чтобы у него все получилось.
Для меня понятно: у России сложное будущее. Думаю, что лучше будет лет через 25-30, а совсем хорошо — через пятьдесят, может быть. Добиться этого архитрудно. Я часто думаю, что большевики совершили две грубейшие ошибки: в отношении к религии и собственности. Если бы не эти ошибки, жизнь в России уже сейчас была бы другая.
На мой вопрос о том, насколько за десять лет изменилось его представление о свободе, банкир и депутат Валерий Степанов ответил так: «Я, конечно, стал свободнее. Есть у меня сфера, где я работаю и сам принимаю решения, это правда. Но это — особая свобода: выбирая решение, я сам же за него и отвечаю».