«Как бы не опоздать!» — думаю я, покидая редакцию с получасовым запасом времени, хотя до музея им. Врубеля рукой подать. А там уже бурлит, волнуется скопище куда более чем я, бдительных и жаждущих стать свидетелями события, уже месяц анонсируемого местными СМИ, как исторический факт в духовной жизни «Третьей столицы» России. Плечами, локтями и т.д. пробиваю дорогу к двери.
— Зря стараешься! — раздается за спиной знакомый голос коллеги-журналиста. — Секъюрити только что объявил, что мероприятие — закрытое, лишь для приглашенных.
А как же мои самые лучшие ожидания от встречи с мэтром, его творениями?! Да такой возможности для меня больше в жизни, может быть, не представится! Презирая условности, атакую вожделенные двери.
— Вы что, очумели?! — недоумевает охранник. — Глазунов уже выступает. Раньше надо было почесаться.
Но дверь чуть приоткрыл…
В глубине парадной залы Илья Сергеевич Глазунов говорил речь. Вокруг него — административно-духовный бомонд во главе с губернатором Полежаевым, председателем Законодательного собрания области Варнавским и митрополитом Омским и Тарским Феодосием. Как бы оттеняя зрелость и умудренность признанных электоратом пастырей, в сторонке колготилась группка припараденных кадетов…
Смотрю на мэтра и вспоминаю снимок в одном из глянцевых журналов: 1978 год, 43-летний Илья Глазунов пишет портрет премьер-министра Индии Индиры Ганди. Она доброжелательно позирует художнику — подтянутому, стройному, элегантному, облаченному в легкий светлый костюм, оттеняющий его густую шевелюру без единой серебринки. Конечно, он уже не тот. Прежде опальный, а ныне обласканный и почитаемый властью художник сегодня седой, как лунь. Однако памятью свеж, румянощек, словно юноша, его речи для омичей, особенно высокопоставленных, — как елей на душу…
— Вы, омичи, живете прекрасной жизнью… — говорит он. — И в этом я вижу личную заслугу, конечно, каждого из вас, но, прежде всего, вашего губернатора, я бы сказал, губернатора всея Руси — уважаемого Леонида Константиновича Полежаева…
Аудитория живо реагирует на эти слова: кто одобрительно, кто скептически, кто полуулыбкой, кто полуухмылкой. И это понятно: каждый смотрит на жизнь по-своему.
— Я увидел у вас где сохраненные, где отреставрированные, восстановленные и вновь построенные храмы Божьи… По сравнению с иными местами я как будто в другой мир попал, — продолжает именитый гость. — И спасибо вам за это, дорогой Леонид Константинович. Спасибо!!!
По залу рассыпается звонкая трель фортепиано. Присутствующим предлагается обозреть выставку полотен Ильи Глазунова. Административно-духовный бомонд фланирует по залу в течение нескольких минут, потом мэтр вместе с ними удаляется (просвещенная публика утверждает: на спектакль в Драмтеатр). Следую в потоке созерцателей. Конечно же, эпицентр пристального рассматривания и обсуждения — эпохальный холст «Голгофа», купленный, как говорят, омским музеем «с помощью губернатора». Около этого полотна люди приостанавливаются, задумываются…
— Приезд к нам выдающегося живописца современности Ильи Сергеевича Глазунова — большое событие для омичей, — говорит заместитель директора музея им. Врубеля Николай Бодренков. — Выставку мы готовили основательно, работали сверхурочно. И, как видите, не зря…
Зал постепенно пустеет. Обращаю внимание на зрителя, застывшего напротив одного из полотен. Пристаю с вопросом. Оказывается, это председатель клуба «Рисовальные понедельники» дома-музея им. К. Белова Анатолий Савкин:
— Эта выставка для Омска — необычайный прорыв, — говорит он с подъемом. — Традиции портрета, как таковой, в городе у нас нет. Теперь же, благодаря Илье Сергеевичу, она, будем считать, заложена. Картины, которые относятся к творчеству Ф. М. Достоевкого, в оригинале вижу впервые. Мне кажется, эта серия создана специально для Омска и омичей.
Выхожу из зала. На первом этаже в киоске продается печатная продукция на «глазуновские» темы. Беру буклет с репродукциями работ мэтра. Цена — 30 рэ. Тут же аналогичное издание чуть потолще — с портретом губернатора. Цена — сто целковых… «Голгофу» нужно окупить..