— Двадцать лет я работала обвальщицей мяса в цехе медицинских препаратов на мясокомбинате, — рассказывает Галина Николаевна. — Мы делали полуфабрикаты для производства лекарств. Работа не из легких, целый день на ногах. Приходится поднимать за день по десять, а то и по одиннадцать тонн мяса. На промпереработку нередко идет зараженный материал. Он используется в мясной промышленности, в фармакологии.
За пять лет на предприятиях города и области зарегистрировано сто случаев заражения бруцеллезом среди ветврачей, зоотехников, обвальщиков мяса. По словам руководителя Центра профпатологии, врача высшей категории Светланы Есилевич, на предприятиях отсутствуют элементарные средства защиты, например, жидкие биологические перчатки. Они стоят очень дорого, а значит, для нашего производства это нереально. Необходимо менять весь технологический процесс, за рубежом все давно автоматизировано. Большинство омских предприятий, работающих в отрасли мясопереработки, находятся на уровне 40-50-х годов прошлого века.
— Раздельщик мяса разрезает полутуши на восемь частей, — рассказывает обвальщица. — Затем мы должны отделить мясо от кости. Но есть такие неудобные места, позвоночник, например. Там много мелких косточек. Это самое страшное. При работе с ними на руках образуются мелкие порезы. Если в них попадают брызги от бруцеллезного мяса, возможно заражение. Не дай бог, капелька зараженной крови попадет на слизистую, на губу или в глаз!
Еще одна проблема: таким больным бывает трудно доказать, что они приобрели заболевание на рабочем месте. «Основной документ, который может подтвердить профзаболевание, — эпидкарта, — говорит Светлана Есилевич. — Каждый раз, когда обвальщик работает с зараженным мясом, в ней должна ставиться отметка. Это делается далеко не всегда». Рабочих частенько даже не предупреждают о том, что они имеют дело с заразой. У одного больного в Черлаке — бывшего обвальщика — на момент окончания трудовой деятельности профзаболевание не было выявлено. Поэтому доказательств, что это профпатология, практически нет. Бедного больного пока даже не могут поставить на учет в Центре профпатологии. Галине Николаевне год назад поставили диагноз «резервуарный бруцеллез локомоторной формы». Но этому предшествовали долгие хождения по мукам. Можно, конечно, ссылаться на советские времена: так, мол, на мясокомбинатах было всегда. Но мы же живем не в каменном веке. Неужели и сейчас люди должны работать вслепую с зараженным мясом?