Мой адрес — не дом и не улица
Шесть металлических цистерн, аккуратно обнесенных заборчиком, — настоящая резервация посреди обычного микрорайона, каких в городе не один десяток. Бочкам, как называют свои жилища сами их обитатели, уже лет пятнадцать. Когда-то здесь был частный сектор. Потом дома снесли, а на их месте поставили вагончики, приспособили под временное жилье. Принадлежало все это хозяйство заводу ЖБИ-76. В то время он активно застраивал жилыми домами близлежащую территорию. Бочки же выполняли функцию временного пристанища для тех, кто должен был вот-вот переехать в новостройку.
Конвейер дал сбой, когда завод обанкротился: со стройками было покончено, а временные постояльцы цистерн застряли в них на долгие годы.
Светлана Чернова живет здесь уже пять лет. По злой иронии судьбы из окна ее бочки очень хорошо видна девятиэтажка, в которой она должна была получить заветные квадратные метры. Но квартиры почему-то не досталось, и в очереди на следующий дом Светлана значилась первым номером. Значится до сих пор, потому что больше завод ЖБИ-76, на котором Светлана проработала всю свою сознательную жизнь, строить больше ничего не стал. А затем и вовсе приказал долго жить, оставив на память о себе лишь большую консервную банку вместо жилья, да заводской адрес вместо прописки в паспорте.
Земля в иллюминаторе
Металлическая цистерна — девять метров в длину и два в ширину. В круглых, как и положено бочке, стенах прорезаны оконца. Даже не верится, что выглянув из этой банки на свет божий, можно увидеть самый обычный земной пейзаж — такие привычные пяти- и девятиэтажки, и главное людей, которые ходят мимо, абсолютно не удивляясь городку из бочек.
Елена Мазаляускас живет в таком вагончике с тремя детьми: сыновьями тринадцати и одиннадцати лет и дочерью, которой нет еще и года. Их выселили в цистерну после того, как была расформирована воинская часть, в которой работала Елена. Основанием для предоставления этого, с позволения сказать жилья, послужила выписка из протокола заседания профсоюзного комитета с решением предоставить семье Мазаляускас вагончик северного типа по адресу Седова, 55.
Диогенова жизнь
ВПЛОТНУЮ к выгнутой стене бочки ничего не поставишь, а потому любая мебель оказывается посреди вагончика, усиливая и без того гнетущее ощущение тесноты. Двухэтажная солдатская кровать, на которой спят мальчишки, детская кроватка, кровать Елены, небольшой старенький шкаф и телевизор, задранный под самый потолок — вот и все нехитрое убранство так называемой комнаты. Есть еще крохотная — без окон, без дверей — кухонька и клетушечка, отдаленно напоминающая туалет. Душа или ванной в бочке не предусмотрено.
Из огня да в полымя
ЗИМОЙ стены изнутри покрываются ледовой коркой. Жители отчаянно пытаются хоть как-то утеплиться, раскладывая на стыке стен теплые вещи, которые тут же пристывают намертво. Под ласковым весенним солнышком бочка нагреется, а разложенный с осени утеплительный материал (чаще всего матрасы, одеяла и подушки) оттает, позеленеет и покроется слоем плесени. На короткое время обитатели бочек могут перевести дух. Но расслабляться надолго не стоит, впереди еще одно, не менее жестокое испытание — летняя жара. Когда за «бортом» плюс 20, в бочке все 60. Единственное открывающееся окно и распахнутая настежь дверь образуют тотальный сквозняк, но помогают при этом мало. Люди все равно в полной мере ощущают себя цыплятами в духовке. И только мысли о предстоящей зиме бросают в дрожь, как бы ни было жарко.
Прошлой осенью отопление и горячую воду в вагончиках отключили перед самыми морозами. Из-за холода Елена не купала дочь почти три месяца. Врач невропатолог была просто в шоке, узнав, что девочка почти не двигается, день и ночь лежит под кучей теплых вещей, а потому совсем не умеет переворачиваться. Мальчишки тоже болели все зиму. Оба перенесли воспаление легких. Еще бы, ведь с работающим на всю катушку обогревателем теплее, чем + 13, в бочке зимой не бывало.
Город на «казенное» не претендует
С ПИСЬМАМИ, заявлениями и просьбами жители «бочек» обошли почти все возможные на сегодня инстанции. В бочке Елены Мазаляускас хранится целая кипа шедевров чиновничьего маразма. Например, выписка одного из таких документов гласит, что бочки «никогда не вводились в эксплуатацию в качестве объектов жилого фонда и не признавались таковыми, ордера не выдавались, договоры социального найма не заключались, указанное имущество составляет казну Российской Федерации». Кроме того, как указывается в другом официальном ответе, вагончики были «самостоятельно приспособлены гражданами под жилье», а потому и на помощь властей рассчитывать не стоит. Когда зимой замерзали дети, Елена получила письмо из облздрава, в котором ей с дочерью предложили «по социальным показаниям» лечь на месяц в больницу, а мальчикам переждать холода в социальном центре для беспризорников.
Без просвета
НЕ оправдались надежды обитателей бочек и на коллективное письмо самому высокопоставленному сибирскому чиновнику Леониду Драчевскому. Ответ, полученный из его канцелярии сразил наповал: «… проживание граждан в вышеуказанных помещениях не является основанием для предоставления им жилой площади вне очереди». Жителям этих то ли казенных, то ли ничьих вагончиков предлагается самостоятельно заключить договор с предприятием, осуществляющем коммунальные услуги, и жить спокойно.
Любопытно так же, что за все это время, а некоторые семьи живут в этих бочках по пять-шесть, а то и больше лет, сюда не наведался ни один чиновник. Хоть бы кто-нибудь пришел и попробовал «продержаться» в такой консервной банке минут тридцать. С непривычки будет трудно, зато потом даже самый ветхий «хрущ» покажется роскошными апартаментами.
Теперь, живущие в резервации люди, намерены обратиться к новому мэру, хотя в хэппи-енд уже мало кто верит. Жители бочек скорее опасаются, что их просто напросто оттащат со всем хозяйством куда-нибудь подальше, чтобы глаза не мозолили, и все — нет проблемы.