Всего лишь пять лет назад окончивший РАТИ (курс Петра Фоменко), но уже отмеченный всеми возможными театральными премиями («Триумф», имени Станиславского, «Золотая маска»), Карбаускис снискал репутацию «интеллектуального» режиссера, а его постановки на сегодняшний день называют главной приманкой «Табакерки».
Столичная премьера спектакля состоялась не так давно — в конце ноября. Тогда, по словам критиков, «залы были переполнены, и в финале публика даже пускала слезу». Разумеется, что и в омском драмтеатре тех, кто смотрел Карбаускиса с сухими глазами, можно было пересчитать по пальцам. На протяжении двух часов, в течение коих длилось душераздирающее действо, зрители активно шмыгали носами и пользовались платками. Ау вашего покорного слуги к концу спектакля вообще разболелось сердце и отнялась левая рука.
Рассказ о террористах, совершивших покушение на министра, Карбаускис превратил в пронзительный и философский спектакль о человеческих переживаниях, о преодолении страха перед смертью, о зыбкой границе, которая отделяет жизнь от вечности, и о том, что пред лицом смерти все равны: будь ты министр, террорист или разбойник…
Историю семи человек — пяти молодых людей, разбойника-душегуба Цыганка и дурачка-крестьянина Янсена, волею Рока оказавшихся перед одной виселицей, Карбаускис рассказывает спокойно. Я бы даже сказала, буднично. Без натужного пафоса и в какой-то одним прибалтам свойственной неторопливой манере. На сцене — косой помост, с которого террористы, как дети, весело и шумно катаются, как с ледяной горы, а в финале, под оглушительный рев набежавшей волны, уходят в небытие. Изумленные, испуганные лица ребят и девчонок, ужас отца, благословляющего сына на эшафот, помешательство старушки-матери, милые мелочи, до которых людям не было никакого дела до приговора, хорохорящийся Цыганок, напевающий блатные куплеты… И над всем этим музыка — легкая и печальная, — от которой чем ближе к концу, тем больнее и невыносимее…
В одном из интервью по поводу своей постановки Карбаускис сказал: «Мне нравится, что Андреев писал и плакал: две страницы напишет и заплачет. Я так не могу, поэтому мне это нравится. В рассказе он написал про семь человек, а в письмах писал, что если их тысяча семь, то это невыносимо. Я не отличаюсь такой сверхчувствительностью, поэтому Андреева очень уважаю».
После «Рассказа о семи повешенных» о Карбаускисе сказали, что он «повесил над входом в свой театральный дом вывеску «Memento mori». (До этого в 2005 году литовец получил две «Золотые маски» за спектакль «Когда я умирала» по Фолкнеру.) Однако, по словам режиссера, у него не было задачи рассказывать о смерти. Это взгляд на жизнь через мотивы смерти, попытка разговора со зрителем на вечную тему.
Кто-то из критиков весьма точно заметил, что Карбаускис в первую очередь интеллектуален: на его спектаклях не отдохнешь и не расслабишься. Он заставляет шевелить мозгами и трудиться душой. «Рассказ о семи повешенных» не эпатирует и нисколько не претендует на зрелищность. Это очень умный, тонкий и …традиционный театр. Но отчего-то эта «традиционность» цепляет сильнее, нежели «приколы» и «расколбасы» иных режиссеров-новаторов. И не она ли причина, по которой зрителю искренне хочется плакать…