О ВРЕМЕНИ, О СЕБЕ
— Мне 56 лет, — рассказал Владимир Ярковой. — Родился в деревне в семье учителей. Окончил Автотранспортный техникум. Отслужил срочную службу в Североморске. В 1979 году окончил юридический факультет и сразу стал работать судьей. Буквально через две недели вынес первый приговор. С 1985 года работаю в Областном суде. С 1995 года был заместителем председателя Омского Областного суда, возглавлял коллегию по уголовным делам. Жена — врач «скорой помощи». Сын работает в Арбитражном суде. Квалификационную коллегию я проходил в Североморске, там, где проходил срочную.
Уже первый вопрос журналистов, что называется, задел Владимира Алексеевича за живое.
— Каких приговоров в вашей практике было больше — обвинительных или оправдательных?
— За всю свою жизнь я вынес не более пяти оправдательных приговоров, — с жаром говорил Владимир Алексеевич. — И это очень высокая цифра.
Дело не в том, что советский, а теперь и российский суд ставил целью, осудить во что бы то и стало. Дело в самой системе судебного делопроизводства. Органы следствия, прежде чем передать дело в суд, обязаны сформировать серьезную обвинительную базу, собрать документы, пригласить свидетелей. Все сомнительные обвинения отсекаются на стадии досудебного разбирательства. Если судья выносит оправдательный приговор, то лица, готовившие дело в суд, получат серьезное наказание за низкое качество работы.
ПЕРВЫЙ ОПРАВДАТЕЛЬНЫЙ ПРИГОВОР
Свой первый оправдательный приговор Владимир Алексеевич помнит хорошо. Дело было так. Отец, вернувшийся домой после очередной отсидки, повздорил со взрослым сыном и выгнал его из дома. Что и говорить, оба были изрядно навеселе. Сын вышел на улицу и встретил народных дружинников. Он красочно обрисовал ситуацию, и дружинники взялись помочь изгнаннику в возвращении домой.
— Не открою, — ответил отец на стук сына.
Дружинники скопом навалились и выломали дверь. Увидев толпу крепких парней, которая наступала на него, папаша стал сопротивляться. Реально он считал, что эти ребята — дружки сына, и сейчас выкинут его на улицу. Дружинникам досталась пара крепких затрещин. Они написали заявления — и папашу задержали за избиение представителей власти.
— Драка была, — вспоминает Владимир Алексеевич. — Рецидивисту грозил реальный срок до двух лет лишения свободы. Умысла на сопротивление представителям власти не было. Тот оправдательный приговор разбирался даже на райкоме партии, но Областной суд оставил приговор в силе. Наказание человек получил в виде содержания под стражей от момента задержания до вынесения оправдательного приговора.
СУДЬИ — НЕЗАВИСИМЫ!
— Достигнута ли в нашей стране независимость судей?
— Тема зависимости судей сильно преувеличена. Я с давлением не сталкивался даже в советские годы. Тогда судья назначался на определенный срок, раньше которого его нельзя было освободить от занимаемой должности. Если кому-то из властных не нравился приговор, то получалось, как в сказках про ходжу Насреддина, который взялся научить осла говорить: за пять лет или шах помрет, или ишак издохнет. Даже самый недовольный успевал успокоиться до момента окончания полномочий конкретного судьи. Сейчас в стране созданы все предпосылки независимости судей. Попросту нет механизма давления на судью. Давайте начнем с того, что судьи назначаются пожизненно, у них неплохая зарплата. Чтобы уволить судью, надо получить согласие вышестоящего органа. И если нет реального проступка, то согласия на увольнение никто не даст. Беда в том, что общество не верит в справедливость. Оно с радостью принимает слухи. Родственники попавшего на скамью подсудимых ищут окольные пути решения своих проблем и не находят их.
Сейчас в Омске идет сложный и длительный процесс дачи согласия на освобождение конкретного судьи от занимаемой должности и передачу дела в суд. Об этом просит Генеральный прокурор России. Есть все основания предполагать, что этот судья вынес заведомо неправомерное решение.
СУД ПРИСЯЖНЫХ — ДЕЛО ОТЖИВШЕЕ
— Почему в Омской области так мало процессов идет с участием присяжных?
Их — не мало, по мнению Владимира Алексеевича. Их ровно столько, сколько требуется по заявлениям подсудимых. Другое дело, что суд присяжных — явление отжившее. Выступать на чьей-то стороне всегда легче, чем выслушать и другую сторону, прежде чем сделать вывод. Тут очень многое зависит от ораторского искусства адвоката.
— Приведу два ярчайших примера, — предложил Ярковой. — Один исторический, другой литературный. Вера Засулич стреляла в градоначальника только потому, что тот выполнял свои функции. Явную преступницу оправдали, дав старт десятилетиям революционного кровавого террора. Катюша Маслова не была виновной — но ее осудили.
И еще. Как присяжный будет определять виновность, скажем, в деле о рейдерском захвате предприятия? Не имея специального образования, не изучая длинного ряда документов, только на слух? Суд превратится в комедию.
В постсоветском обществе законодателя захлестнула волна сострадания к правонарушителю. Очень много говорится о правах преступника — жертва же практически беззащитна. Надо менять законодательную базу.
Еще один сложный вопрос — о смертной казни как об исключительной мере наказания. 95 процентов всех убийств — ситуативны. Убийца не думает, он действует. Потом спохватится — но преступление уже совершено. Это — последствия общего падения нравов. Есть еще и заказные убийства, хотя они редко раскрываются. При этом преступность все молодеет. Осужденного пожизненно молодого человека долгие десятилетия надо содержать в местах лишения свободы. Ему нужны пища, одежда, тепло, медицинская помощь, организованный досуг, квалифицированная охрана. Его наказание — лишение свободы, но остальные права должны быть соблюдены. Число таких осужденных растет. Как государство будет решать эти проблемы в будущем? Тут есть, над чем поработать.
ГЛАСНОСТЬ БЕЗ ПРОБЛЕМ
— Какая реорганизация ждет областную судебную систему с приходом нового председателя Областного суда?
Разве что некоторые кадровые перестановки, убежден Владимир Алексеевич. Сама по себе система очень консервативна. Сейчас суды делятся на мировые, арбитражные, федеральные. Возможно, они сольются, хотя и нескоро.
Организационной работы же предстоит еще много. Нужны новые здания для работы судов. Ярчайший пример — Кировский районный суд, рассчитанный на четыре судейских состава, но фактически там работает более двух десятков судей.
— Как у нового председателя Областного суда будут решаться проблемы гласности?
— Я болезненно воспринимаю критику, — признался Владимир Алексеевич. — Особенно, если она не совсем объективна. Согласие на интервью даю только том случае, если корреспондент показывает статью до ее публикации. Комментировать чужие судебные решения мне запрещено законом. Судья имеет право комментировать только свои решения, хотя не все судьи личностно готовы к этому. Обсуждать проблему, например судебную практику, — я готов. Считаю, что любые взаимоотношения определяются конкретными людьми.
Еще одно направление развития судебной гласности находится в стадии реализации. Об этом много говорилось: каждое судебное решение будет обнародовано на открытом интернет-сайте. И если техническая составляющая не вызывает особых трудностей, то объем и закрытость публикаций все еще дискутируются. Есть много дел, которые проводятся в закрытом режиме. Делается это для того, чтобы не усугублять и без того трагичное положение жертвы преступления.
Всю пресс-конференцию Владимир Алексеевич провел очень сосредоточенно, ответил на все до единого вопросы.
— Простых решений не бывает, — постоянно подчеркивал он.
Начиная общение с прессой, новый председатель Омского областного суда попросил:
— Отключите телефоны. От внезапных звонков я теряю мысль.
Из биографии
Владимир Алексеевич ЯРКОВОИ родился 1 января 1951 года в с. Ермоловка Калачинского района Омской области.
В 1979 году окончил Омский государственный университет.
На судейской работе с 1980 года. Избирался председателем Совета судей Омской области.
Имеет первый квалификационный класс.
В 2001 году Владимиру Алексеевичу присвоено высокое звание «Заслуженный юрист Российской Федерации».
Указом Президента РФ № 1041 от 10 августа 2007 года назначен председателем Омского областного суда.