Людей, занимающихся наукой, все время считали немного странными: то зацикленными на какой-то идее, то склонными к чудачествам. Увы, времена рассеянных и беззащитных в обыденной жизни профессоров, похоже, прошли. Им на смену пришли молодые прагматики: занимаются тем, что может принести реальную и желательно материальную пользу. Для них наука — как невеста с приданым. Хотелось бы, чтобы была любимой, но это вовсе не обязательное условие для замужества. Что касается молодых омских ученых-энтомологов Вероники Заулицкой и Святослава Князева, то их связь с наукой явно не имеет меркантильной подоплеки, а потому каких-либо дивидендов, кроме собственного удовлетворения, от своих открытий им ждать не приходится. И все же благодаря тому, что в анналы омской фауны теперь будут вписаны слепень табанус суболеторум, открытый Вероникой, и бабочки переливница ивовая, перламутровка лаодика, воловий глаз, орденская лента «Bella», открытые Святославом, наш с вами мир станет ярче и чуточку богаче.
РОМАН «ОВОД» НАЗВАН АВТОРОМ СОВСЕМ НЕ ТАК
В жизни их часто путают. Говорят — овод, а имеют в виду слепня. Две большие разницы. Оводы, хотя и кажутся многим несимпатичными созданиями, не питаются кровью, а довольствуются нектаром растений. Слепни с удовольствием поглощают и то, и другое: самцы — нектар, а самки — кровь. Причем самки пьют кровь с такой жадностью, что перестают обращать внимание даже на опасность. Слепнут, одним словом. Это качество насекомого, скорее всего, и имела в виду Этель Лилиан Войнич, придумав название для своего романа. А вот переводчик ее не понял, вернее, не различил разницы биологических видов, отчего и произошла дальнейшая путаница.
Когда молодая аспирантка Омского педагогического университета Вероника Заулицкая уезжала в экспедицию и охотилась в какой-нибудь деревне с сачком, ее спрашивали, кого она ловит. Сначала объясняла правильно. Ее не понимали. И лишь потом до нее дошло, что слепней на омском севере своим именем не зовут. Всем понятнее — пауты, бздыки. Этих знают: столько от них натерпелись… Если серьезно, то урон, который слепни способны наносить сельскому хозяйству, довольно точно подсчитан: при большой численности насекомых удои молока у коров могут падать на 18%. В этом смысле, конечно, изучать слепней можно и с экономической выгодой, если ставить целью уменьшение их численности. Но Вероника Заулицкая такой задачи решать не собирается.
— Энтомофауна в Омской области до сих пор изучена очень мало, — говорит Вероника, — гораздо меньше, чем в соседних регионах. Вот в Новосибирске, например, есть институт систематики и экологии животных, у нас же — непаханое поле для открытий.
Первую борозду на этом поле Вероника нынче вспахала, открыв своего tabanus. Она гордится им не меньше, чем спортсмен выигранной золотой медалью. Только если у спортсменов такого рода победа бывает громкой, то открытию Вероники порадовались руководитель ее научной работы Игорь Иванович Богданов да коллеги по работе в Омском историко-краеведческом музее.
— Интерес к слепням в Омской области, — объясняет Вероника, — ученые проявляли лишь в 50-е годы прошлого века. По старым данным здесь водилось 35 видов этих насекомых. Нынче я поймала 36-й. Его можно отличить по лобной мозоли между глаз, количеству цветных полосок на глазах — у моего их четыре, — цвету лапок, есть отличительные признаки на крыльях. Но главное — это вид, обитающий в степи. Если он появился на нашей территории, можно сделать некоторые выводы, касающиеся изменения климата.
То, что климат повсеместно меняется, вынуждены были признать даже метеорологи, которые до последнего не сдавали свои бастионы, настаивая, что среднегодовая температура по регионам остается стабильной. И все же климатологам тоже пришлось признать: на земном шаре теплеет. Поэтому степной вид слепня, ранее обитавший в более южных широтах, стал успешно адаптироваться у нас.
Насекомых, утверждает Вероника, природа вообще наделила уникальными свойствами, не зря же принцип их фасеточного зрения ученые используют в сложных оптико-электронных системах. У слепней, в отличие от других собратьев по классу, есть и свои особенности: они чувствуют жертву на расстоянии до километра, реагируют на тепло и движение, а крови каждая самка может высосать больше, чем 70 комаров. Возможно, последним обстоятельством и объясняется то, что пока никто из любителей не решился содержать их в неволе, как содержат бабочек, шмелей, тараканов и пауков.
В ОМСКЕ ЕСТЬ БАБОЧКА, ПЬЮЩАЯ КРОВЬ
Однажды летом в редакцию обратился встревоженный читатель: его пыталась укусить… бабочка. Мы обратились за разъяснениями к специалистам — возможно ли такое. «Нет, — объясняли они. — Это из области фантастики. Знаете, как дети друг друга пугают: жук кусается, летучая мышь кровь пьет». Успокоив тогда посетителя, мы и не подозревали, насколько он был прав в своих опасениях по поводу легких летучих созданий.
Святослав Князев точно уверен, что бабочки, питающиеся кровью животных и человека, в природе существуют. На Дальнем Востоке обитают два таких вида, у нас — один, совка василистниковая. В обычных условиях эта бабочка довольствуется нектаром растений, но если попадает в неблагоприятные — к примеру, гусеница плохо питалась, ей недоставало минеральных веществ — вынужденно проявляет кровожадность.
— Этих бабочек, — рассказывает Святослав, — можно считать отдельной эволюционной веткой. Обычно бабочки питаются нектаром, у них мягкий, приспособленный для этого хоботок. Но есть отдельные виды, которые прокалывают хоботком кожуру фруктов, пьют фруктовый сок. Совка василистниковая пошла по иному пути: пьет кровь теплокровных. Об этом, кстати, уже появились и кое-какие публикации за рубежом.
Святослав Князев интересуется бабочками с шестилетнего возраста, а свою первую коллекцию сделал при помощи картонок и клея. Сейчас собранных им бабочек не стыдно выставлять в любом музее — здесь есть уникальные находки. К примеру, молодому ученому удалось открыть такие виды, которые, как предполагали раньше, не могут обитать на территории Омского Прииртышья. Ареал у них был разорванный — одна часть селилась в европейской части, другая — на Дальнем Востоке.
Бабочки с мелодично звучащими именами — переливница ивовая и перламутровка лаодика, недавно нарушившие ранее существовавшие природные границы обитания, кажется, задали энтомологам непростую задачку. Во всяком случае, у Князева однозначного объяснения их появления в наших краях пока нет. Возможно, климат в целом стал потеплее и повлажнее, а может, зимы короче и мягче. И эта неизвестность, неожиданность открытия заставляет Святослава гоняться за своими бабочками днями и ночами, тратя на необычное хобби не только время, но и немалые деньги. Для охоты на ночных бабочек, к примеру, нужен транспорт, сильный генератор, способный вырабатывать электричество в полевых условиях. Отечественная промышленность абсолютно не ориентирована на таких, как Князев: у нас в магазине невозможно купить даже приличного сачка, не говоря уж о дорогостоящих материалах, которые нужны для изготовления рамок для коллекций.
Князев не планирует делать собирательство и изучение бабочек своей профессией. Это совсем другое. Ему. как в детстве, просто нравится наблюдать необычное. В прошлом году, например, удалось обнаружить в районе садов близ Омска ранее не встречавшуюся здесь ночную бабочку под названием орденская лента «Bella». Очевидно, это был случайный завоз. Гусеница этого насекомого лакомится исключительно листочками грушевых деревьев. И вот теперь популяция разрослась до девяти экземпляров, а значит, стала более устойчивой. Но есть ведь и другая тенденция — не зря в Омской области издана своя Красная книга. Кстати, Князев — один из ее авторов. А еще Святослав Князев — прекрасный фотограф. Правда, его замечательные фотографии насекомых, так же как и коллекции бабочек, пока нигде публично не выставлялись.