Вот это панно. Оно нам скоро пригодится, чтобы понять, что же на нём изображено
Ещё в 1990-е вышла статья, где говорилось, что в этом доме жили купцы — братья Печокас, которым после революции и ареста царской семьи якобы доверили хранение части золотого запаса страны. Старшего брата большевики пытали на чердаке собственного дома, и он выпрыгнул в окно, чтобы избежать дальнейших допросов. Золото так и не нашли.
Этот дом примечателен не только архитектурой, но и тем, например, что на нём имеется, пожалуй, самая старая наружная реклама Омска: надпись «Каменный уголь», а под ней — «Пиво т-ва (товарищества)…» (далее неразборчиво). В общем, здесь занимались углём. Мемориальная табличка на стене гласит, что это здание принадлежало АО «Кузнецкие угольные копи». Что же это за организация? Оказалось, что она не менее уникальна, чем это здание.
АО «Кузнецкие угольные копи» («Копикуз») — это русско-французское (иногда пишут, что ещё и франко-немецкое, но присутствие немцев и бельгийцев в открытых источниках обнаружить автору пока не удалось) акционерное общество для освоения Кузбасса, разведки и добычи каменного угля. Ну а в Омске был один из сбытовых филиалов «Копикуза».
Просуществовало АО «Копикуз» совсем недолго: с 1912 по 1920 год, однако история его достойна голливудской экранизации, ибо заткнёт за пояс байки про любого нефтяного магната Рокфеллера и дикий Запад. Первопроходцы сибирских месторождений, устранявшие зависимость огромной империи от одного угольного бассейна – Донецкого, снабжавшие углём Урал и способствовавшие росту уральской промышленности. Шахтёры, с кайлами и лампами «Бог в помощь» формировавшие энергетическую и индустриальную мощь России. Можно назвать «Копикуз» аналогом нынешнего «Газпрома» — с поправкой на гораздо меньшую зависимость тогдашней экономики нашей Родины от ископаемых.
Как же развивалась история предприятия, за восемь лет выдержавшего две войны и две революции? Начнём с того, что территория Кузбасса, входившего в Алтайский горный округ, в начале ХХ века относилась к так называемым кабинетским землям. Они принадлежали Его Императорскому Величеству и управлялись императорским Кабинетом. Долгое время здесь не велась почти никакая добыча. Сначала по причине достаточности Донецкого бассейна, который покрывал почти все потребности страны в угле. Потом из-за того, что земли отнесли к кабинетским, стало быть, запретили промышленную деятельность. После — из-за грянувшего в конце XIX века мирового экономического кризиса. Лишь отдельные мелкие промышленные предприятия вели тут добычу. Интересно, что участие в угольных разработках принимали и наши земляки. Так, на сайте «История угледобычи России» указано: «…Уже в 1902 г. Лебедянское товарищество было ликвидировано ввиду недостатка капиталов для развертывания угледобычи… ещё раньше, в 1896 г., продали свой отвод — Алчедатскую копь — товариществу омского купца Ремейникова, коллежского секретаря Перфильева и петербургского адвоката Михельсона». Позже именно предприятие Михельсона будет конкурировать с «Копикузом» и в конце концов проиграет эту борьбу в тяжёлых условиях революции.
Таким образом, к концу первого десятилетия ХХ века все условия для промышленного освоения Сибири (и Кузнецкого бассейна) созрели, и оно началось. В конце 1911 года было принято решение организовать концессию для добычи угля, и было создано акционерное общество «Кузнецкие каменноугольные копи» («Копикуз»), получившее право монопольной разработки месторождений угля в Алтайском горном округе (площадь — в два раза больше современной Кемеровской области) на срок до 1972 года. Гарантии Его Величества заинтересовали западных финансистов. В создании АО «Копикуз» участвовали французские банкиры, образовавшие ради этого Алтайско-Сибирский консорциум. Также поучаствовали Международный коммерческий и Русско-Азиатский банки. Монопольное право добычи, льготный налоговый режим (налог — полкопейки с каждого пуда угля), полная самостоятельность… Реализация полученных прав потребовала реконструкции и переоборудования шахт, масштабного строительства производственных и жилых помещений, закупки оборудования, проведения железных дорог.
«Копикуз» был создан в последний благоприятный для российской экономики период, когда развитие осуществлялось уже не столько за счёт иностранных инвестиций, сколько благодаря внутренним ресурсам. В результате проведённых геологических изысканий стало ясно, что перед промышленниками открываются головокружительные перспективы: колоссальные массивы угля, десятки пластов при относительной лёгкости добычи — такую жемчужину должны были открывать подходящие личности, и они нашлись. Председателем правления был избран Владимир Фёдорович Трепов, член Государственного Совета империи (как это опять-таки знакомо — чиновник, возглавляющий корпорацию), человек очень энергичный, предприимчивый, хваткий, использовавший свои связи в Петербурге для максимального развития бизнеса. Директором-распорядителем был назначен горный инженер Иосиф Иосифович Федорович, личность поистине легендарная, один из талантливейших управленцев и инженеров-горняков. Именно ему «Копикуз» обязан динамичным развитием в беспрецедентно тяжёлых условиях последующих лет.
Первое серьёзное препятствие, возникшее на пути сибирских углепромышленников, — административно завышаемые тарифы на железнодорожную перевозку угля (опять знакомо, не правда ли?). Могущественный концерн «Продуголь» не допускал сибиряков с их более дешёвым углём в европейскую часть России. Выкрутились, поставляя соседям — уральским заводам (тарифы на провоз от Сибири до Волги были ниже).
Грянула мировая война. Нефть ещё не стала «кровью войны», так что углепромышленники использовали конъюнктуру по максимуму: добыча возросла в два раза, а прибыль — в три. В военное время строились новые железные дороги к месторождениям, открывались и оснащались новые шахты: «Журинская», «Николаевская», «Капитальная», «Центральная», «Южная» и другие. Строилось жильё для рабочих, специалистов, начальства и прочих сотрудников (фельдшеры и учителя), школа и даже барак для военнопленных, которые к 1916 году составляли половину (!) всех рабочих.
Так, показательно, что офис в Омске был построен в 1915 году — всего три года «Копикузу», год как шла мировая. В этом же году был построен дом управляющего АО «Копикуз» на Кузбассе, в Красной горке. На Кузбассе в 1916–1917 годах была построена пристань у Горелой горы, в 1916–1918 годах — здание главной конторы «Копикуза», причём уникально оно тем, что является первым зданием Кемерова, выполненным из природного камня с использованием железобетонных конструкций!
А теперь вернёмся к панно, о котором было упомянуто вначале. Как вы думаете, что же на нём изображено? Вероятно, там была изображена как раз пристань (либо эта, либо другая). И это логично: какой же пейзаж изображать, как не с суровых кузбасских месторождений? Вот она, скромная гордость сибирских углепромышленников!
Не закончилась Германская война, как полыхнула революция: сначала Февральская, потом Октябрьская. Директор-распорядитель «Копикуза» Федорович, не дожидаясь забастовки шахтёров, пошел на сокращение рабочего дня с 12 до 8 часов, повышение заработной платы и установление рабочего контроля над производством и тем самым сохранил стабильность и порядок. Производство хоть и упало, но не разорилось и избежало беспорядков (в отличие от предприятия Михельсона).
Советом народных комиссаров были национализированы Анжерские копи вместе с предприятиями, подчинёнными Омской, Томской и Забайкальской железным дорогам, Судженские копи Михельсона. Но «Копикуз», как предприятие самостоятельное, прибыльное, эффективное, не только не был национализирован, но и — усилиями И. Федоровича — получил в обмен на обязательство каждый год увеличивать выработку на 20 млн пудов право разработки новых месторождений и ссуду почти в 11 млн рублей.
Несмотря на постреволюционный хаос в стране, руководство «Копикуза» работало даже над привлечением американских инвестиций и потребовало (!) от советского правительства гарантий, что национализации не будет. Последнее после раздумий всё же решило национализировать «Копикуз», но тут грянула Гражданская война, и Кузбасс вышел из-под контроля Советов.
Федорович ухитрялся работать и в Гражданскую, и при Советах, и в условиях белочешского мятежа, и с Колчаком… Рухнула на Кузбассе Советская власть – тут же был заключён договор с правительством Колчака, полученные деньги (полтора миллиона рублей) направили на развитие южных рудников и строительство металлургического завода. Непосильная загадка: если во время мировой войны были проблемы с доставкой оборудования, то как эта проблема решалась в Гражданскую? Впрочем, это ещё раз подтверждает профессионализм и высочайшую преданность делу управленцев «Копикуза».
После поражения Колчака и восстановления советской власти все предприятия «Копикуза» были национализированы, а Федорович вскоре был вызван в Москву. Интересный факт: имущество «топ-менеджера сырьевой компании», которое он с женой распродал перед отъездом, составляли «лошади, двухколесник на резиновых шинах, американские сани, два английских и одно казачье седло, а также дамский велосипед». Работал Федорович в Москве (в «Главугле», потом в Госплане), потом был арестован и сослан в Казахстан, где развивал уже Карагандинский угольный бассейн. «Копикуз» прекратил существование, а бывший его офис в Омске был передан сельхозинституту.
Судьбы Трепова и Федоровича трагичны: оба погибли. Трепов был расстрелян в качестве заложника в 1918 году, а Федорович — как «вредитель» в 1937 году. На месте «Копикуза» в 1921 году возникла автономная индустриальная колония (АИК) «Кузбасс», которую проектировали и развивали голландцы. Просуществовала она ещё меньше, чем «Копикуз», и была расформирована в 1927 году. Но освоение Кузбасса шло уже полным ходом — по вектору, намеченному опытной рукой горного инженера И. И. Федоровича. Иосифу Иосифовичу Федоровичу замечательный советский писатель Александр Бек посвятил повесть, а в шахтёрском крае Кузбассе о нём помнят, ведь недаром же говорят, что «в каждой горящей лампочке есть капля крови шахтёра».