С первых же минут в гостях у Леонида Кунгурцева становится понятно, что мы дома у ветерана. На столе — поздравительные открытки разных лет, в фотоальбомах — фотографии с боевыми товарищами, на книжных полках — военные романы и мемуары фронтовиков.
С самого начала нашего разговора Леонид Тимофеевич растерянно пожимает плечами:
Ну что рассказывать? Ничего героического во мне нет.
Расскажите про войну, — говорю.
Ко мне уже не один раз приезжали журналисты, я им всем рассказываю одно и то же. Как и где жил до войны, как призвался, как отслужил, как получил ранение, как война закончилась, как потом учился и работал. Это все не очень интересно.
Куда больше прошедших войн Леонида Тимофеевича интересуют войны современные — конфликты в Ливии, Сирии и Афганистане. Но рассказать о Великой Отечественной все-таки согласился.
Начиная с 37-го года было понятно, что Германия готовится к войне. Везде говорили, что немцы — наши враги. Германия представлялась какой-то темной силой — ее войска шли по Европе, завоевывали одну страну, потом другую. Мы были мальчишками и уже как-то готовились, играли в войну, в «войнушки» так называемые: есть немец и есть красноармеец. Конечно, немцем быть никто не хотел, поэтому играли по очереди. В школе уже с шестого класса нас учили обращаться с винтовкой, гранатой и противогазом.
До войны Леонид Тимофеевич окончил всего восемь классов в поселке Крутинка Омской области. В 1943 году был призван на фронт. Служил сначала телеграфистом в батальоне связи, потом стрелком-радистом самоходной установки в роте бронетранспортеров.
Когда война только началась, всем было очень страшно, люди паниковали, не знали что делать. Потом немного успокоились. Война стала чем-то вроде работы: день ото дня каждый делал свое дело, занимался своей специальностью, при этом каждый подвергался опасности. Я точно так же -сидел в специальном фургоне, телеграфировал. Самым страшным были артобстрелы и бомбежки. С самолетов сбрасывали не только бомбы, но и бочки с просверленными отверстиями. Падая, они издавали жуткий свист, от которого буквально леденило душу. Во время одной из таких бомбежек я получил ранение. Осколок остался в правой руке, до сих пор ношу с собой немецкий металл, — улыбается Леонид Тимофеевич.
За два года Леонид Тимофеевич прошел всю Украину, Молдавию, Румынию, Венгрию, Чехословакию.
Голод, холод, страх, антисанитария — вот что такое война. Цитируя Константина Симонова: «Мы ели то, что Бог послал, и пили — что шофер достал». При бомбежках погибало много лошадей — питались кониной. Глушили рыбу взрывчаткой. Иногда местные жители помогали — они к нам, как правило, хорошо относились. Потом уже появилась тушенка американская и галеты.
В то же время, мы проходили много красивейших мест. Помню, на Полтавщине посреди степи — река и широчайшая долина, километра полтора, а наверху стоят ветряные мельницы. Бесподобная красота.
Какая-то уверенность у меня была всегда, что я обязательно вернусь домой, к маме. И я вернулся. Через день после окончания войны мне исполнилось 20 лет — день рождения у меня 10 мая. Но демобилизовался я только в феврале 1946-го, почти год до этого меня таскали по госпиталям.
После войны Леонид Тимофеевич окончил юридический институт и был направлен в Омск заместителем председателя областного суда. Одиннадцать раз становился депутатом городского Совета. Получил звание заслуженного юриста РСФСР и медаль Анатолия Кони — высшую медаль министерства юстиции. Сейчас Леонид Кунгурцев — федеральный судья в отставке.
— Сколько существует человечество, оно постоянно воюет. Сейчас люди продолжают воевать — за доллары и за нефть. Даже при высоком уровне образования и развития техники одни пытаются поработить других. Это похоже на животный мир, где сильный всегда ест слабого. Но ведь люди не животные. У них есть законы, религия, мораль, они могут добиться социального равенства. Получится ли у них когда-нибудь жить в мире, я не знаю, но очень бы этого хотелось.
RB ЖИЗНЬ ГОРОДА