С ФЕОДОСИЕМ мы ступили на Омскую землю почти в одно время, сложное, тяжелое, переломное. Когда людей переполняла злоба, угнетала нищета, терзала неуверенность в завтрашнем дне.
Время, когда духовность и вера были загнаны на задворки души человеческой. Время, когда храмы были разрушены, а устои морали пошатнулись. Мы оба точно и тонко видели и осознавали свою нравственную миссию — побороть ставшее нормой равнодушие, возродить православие, открыть двери храма и показать людям дорогу к добру, к свету, к Богу. Владыка ФЕОДОСИИ был неутомимым помощником здесь, он преданно служил и Всевышнему, и омичам. Сколько храмов построено, сколько священников рукоположено в сан, сколько людей обращено к вере? Сомневаюсь, что в Русской православной церкви найдется человек, который усомнится в самоотверженности, чистоте помыслов и искренности его служения.
Мне горько видеть сегодняшние нападки на человека, посвятившего свою жизнь благому делу. На закате лет ФЕОДОСИИ лишился главного в его жизни — возможности служить. Сегодня его хотят лишить тех немногих материальных благ, которые он по праву имеет, изгнать сначала из собственного и единственного дома, а потом и вовсе из региона, ставшего за эти годы родным. Не думаю, что Омская епархия едва сводит концы с концами и настолько нуждается в том более чем скромном скарбе, который ушедший на покой ФЕОДОСИИ оставил себе. Никто из омичей, истинных прихожан еще не осудил и вряд ли когда-нибудь осудит за это владыку.
Если бы каждый верующий воочию увидел, где живет владыка и чем довольствуется, он устыдился бы людей, наносящих непроходящее оскорбление пастырю, отдавшему служению, вере и людям всю свою жизнь. Обидно и стыдно.