Подробнее об этом проекте, а также об омском плагиате Николай рассказал в своём интервью «Вашему ОРЕОЛУ».
-Когда мне предложили выставиться в музее Врубеля, то художник Сергей Баранов — куратор будущей экспозиции и мой хороший друг сказал: «Мы сейчас покажем нового Николая Грязнова», и из всех моих фотографий он отобрал самые неожиданные — те, которые связаны с водой и отражениями в ней. Много лет подряд я делал такие снимки, но все они шли в стол, теперь же с подачи Сергея мы решили их показать широкой публике. Большинство людей знают меня как фотохудожника-реалиста, а выставленные работы и вправду совсем не характерны для меня. Вода меняет, искажает изображение, делая картинку похожей на отрывок из сновидения. Поэтому когда мои друзья и знакомые пришли на открытие выставки, то, окинув взглядом зал, стали спрашивать: «Николай, а где тут твои работы?». Я говорю: «Ребята, так ведь это всё моё». (Смеётся.) В общем, очень боялся, что не поймут, не примут, но зрители, наоборот, отреагировали очень положительно. Сергей вообще сначала предложил разложить работы на полу, чтобы они выглядели, как в реальной жизни. Но потом передумали, вдруг люди затопчут фотографии.
Николай Панкратьевич, в каких местах были сделаны эти снимки?
Здесь присутствуют фотографии, сделанные мной в России и Турции, где я пару лет прожил по семейным обстоятельствам. Что меня особенно поразило в Турции, так это то, какие там чистые пруды и озёра. Поэтому отражения получаются очень красивыми. А кроме того, в Анкаре, где я жил, сказочная архитектура — все здания очень красочные, нет двух похожих, поэтому фотографии и выходили такими причудливыми. А ещё в этих работах нет никакого фотошопа. Единственное, что я сделал — так это перевернул снимки вверх ногами, чтобы получился привычный нам пейзаж. Если вы заметили, фото, сделанные в России, более сдержанные по гамме. Кстати, есть несколько работ, которые я снял прямо из кабины водителя омского троллейбуса. Как-то в городе был ливень, я как раз куда-то ехал и заметил, что капли очень красиво стекают по стеклу. Тогда я попросил водителя открыть мне дверь и через его кабину сделал несколько фото. Помню, кондуктор взяла тряпку в руки и давай протирать окно, а я говорю: «Извините, мне, наоборот, нужно сохранить эти капли». На что кондуктор мне ответила: «Ну как же так? Ведь стекло грязное!».
Очень многие фотографы сталкиваются с такой проблемой, как плагиат. Были ли у вас такие случаи, когда ваши работы использовали без спроса для собственных нужд?
-Да, и не редко. Особенно меня поразил случай, когда я пришёл в наш Торговый центр и увидел, что там продаются картины, списанные с моих фотографий. Я понимаю, когда художник делает работу и подписывает, что она скопирована с такой-то картины или фотографии, а в данном случае была только подпись автора без всякой ссылки. Я считаю, что это некрасиво. Мне не нужно ни денег, ни процентов, просто хочу, чтобы художник хотя бы пометил, что он сделал копию. Я сам занимаюсь живописью, и когда копирую кого-то, то всегда пишу с обратной стороны истинного автора.
Николай Панкратьевич, вы работаете с «живой» фотографией, не пользуясь графическими редакторами. А как вы относитесь к засилью современной «глянцевой» фотографии?
— Глянцевые журналы я не люблю. Там все люди отшлифованы: никаких эмоций, только красивое манекенное лицо, которое ничего не выражает. Я люблю такие портреты, где есть живые эмоции. Да и вообще фотографии должны быть такие, что если посмотришь, то вздрогнешь. Помню, у меня была в музее выставка, где экспонировались фото с моего репортажа «Крещение в Больше-кулачье». Смотрительница потом мне рассказывала: одна женщина подошла к работам, посмотрела на них и долго стояла плакала — так её это зацепило.