В поисках чуда
Пожилая женщина-омичка, разуверившаяся, как и многие нынче, в официальной медицине, поведала об одном недавнем событии.
Отправилась она аж в соседнюю Новосибирскую область, в глухую деревеньку, отрезанную от мира бездорожьем, лечить свои тяжкие недуги у бабки-знахарки. Та, конечно, поколдовала-понашептывала, травками снабдила пациентку, но и удивилась: «Ты пошто это в такую даль притопала? У вас там в Калачинске есть свой Гаспарян. И есть у него «дерево жизни». Сама не видала, но наши, новосибирские, туда повадились лечиться, а ты, гляди-ка, наоборот, — ко мне…»
Фамилия настораживала. Это ж тебе не Иванов! А чужое пугает и настраивает на подвох. И женщина посетовала: «Да на этого, как его, Гаспаряна, поди, никаких денег не хватит».
А бабка ей: «Да что ты! Бесплатное дерево. На улице, говорят, произрастает. Подходи — и лечись».
— Я — в Омск, а оттуда — в Калачинск, — ведет рассказ женщина. — Дерево увидела. Ну и какое ж это дерево -бревна отесанные, по краям обожженные, вверх торчат. И что с ними делать? Стала этого, как его, Гаспаряна искать. А он — большой начальник, с телефоном в руке, глаза черные, строгие. Я его спрашиваю: как, мол, мне испытать чудодейственную силу вашего приспособления? А он никаких инструкций не выдает. Говорит: «Кому надо, сам все получит, что ждет». Повернулся — и пошел не оборачиваясь. Вот какой загадочный мужчина!»
— Ну и?.. Получили то, что ждали? — интересуюсь я у собеседницы.
— Да, да! Мне травки от бабки не особо помогли. А тут!..
— И что же получили-то? Что испытали? Что с этим деревом делали? Лазили на него, что ли?
— Да Бог с тобой, «лазила». Ничего не скажу. Буду молчать как партизан. Буду молчать, как Гаспарян. Съезди сам, посмотри на все своими глазами, подлечись, если тебе это надо.
Конечно, заинтригованный рассказом, в Калачинск я устремился. Что там за дерево, что за бревна, что за строгий Гаспарян?
А Евгений Кармаев отправился со мной не только как фотокорреспондент, но и как подопытный: его как раз накануне простуда и жуткий насморк разобрали — вот и шанс целительную силу того, с чем предстояла встреча.
Сплошные загадки
Найти чудо-дерево не составило труда: каждый житель небольшого городка знает назубок любую мало-мальскую достопримечательность, а эта находится в самом центре, хоть и в закуточке, на задворках кафе. Выяснилось, что дерева (или конструкций этих — уж не знаю, как лучше назвать) два. Они отличаются по виду, да и сотворены из разных пород: одно из дуба, другое — из кедра. Стволы зачищены, распилены вдоль, а после стянуты металлическими штырями. Если приглядеться, видно, что они внутри выдолблены, лишены сердцевины. На горизонтальных бревнах сверху покоятся вертикальные, и вместе обе постройки похожи то на группу крестов, то на ворота. А высоченные какие! Кажется, облака цепляются за эти штуковины, и голова кружится, когда глядишь туда, где деревья подпирают небо.
«Хозяина» деревьев Гаспаряна тоже найти нетрудно. Он владелец и директор строительной фирмы, и его офис находится неподалеку, рядом с кафе, которое, к слову сказать, тоже принадлежит этому человеку. Только вот незадача: общаться с журналистами он отказывается наотрез. Мы, правда, к этому готовились, слышали, что нашего брата Гаспарян отшивает, многие омские коллеги, как мы выяснили перед поездкой, так и вернулись из Калачинска несолоно хлебавши.
Ну уж нет, думаю! Будем в кабинете начальника пребывать до победы. И поканючим, и аргументы выдвинем:
— Народ хочет и имеет право знать, что за штуковины стоят на его родной земле.
— Кому дано — тот и узнает. Кто-то спрашивает: «Что это за кости, как останки огромного ископаемого?» Я никого не переубеждаю. А многие, очень многие люди здесь вылечиваются.
— Как? Что они испытывают.?
— Вот-вот, и этот вопрос задают: «Что я должен испытать?» А я отвечаю, что я не гипнотизер — тот внушает: «Вы чувствуете тяжесть в ногах и руках». Каждый общается с деревом по-своему — и получает свое…
— А что оно, это дерево, значит для вас?
И вот он — перелом в разговоре. Каждому из нас знакомо противоречие: мы не хотим говорить о сокровенном, на то оно и сокрытое, оберегаемое от чужого праздного любопытства, но, с другой стороны, важным мыслям и сильным чувствам бывает тесно внутри нас, рано или поздно они просятся наружу.
— Это — мое ВСЁ. Мои рыбалки и охоты, мои друзья и женщины… Ну на что там еще принято тратить время, силы и деньги среди мужиков?.. Мои пьянки, если угодно…
Слово за слово — так и прояснились история и предназначение необычных деревьев. Они — «ноу-хау» изобретателя из Набережных Челнов Анатолия Попова. С ним однажды свела судьба Гаспаряна, тут же увлекшегося интересной идеей: «собирать» из космоса энергию, которая больных избавляет от самых разных недугов, а здоровым придает еще больше сил. Стволы старых (по 300 — 400 лет!) дубов и кедров являются своеобразными антеннами и трансформаторами, которые и передают людям живительные заряды.
По приглашению Унана Вардановича в Калачинск наведывался «отец» идеи Попов и высоко оценил ее воплощение. Кстати, в Омске есть еще один его последователь, но у того — иной подход. Он свои деревья-антенны разместил в ограде, да еще и в беседке, увитой лианами, спрятав тем самым от посторонних глаз. То есть он космическую энергию как бы приватизировал и пустил лишь на собственные нужды. А Гаспарян не жмется — его деревья доступны всем желающим.
Больше того, директор вполне процветающей строительной фирмы открыл заведомо убыточное кафе, где, представьте, малообеспеченных гостей (а к «энергетическим деревьям» люди, словно паломники, тянутся из самых дальних мест) потчует бесплатно. В планы Гаспаряна входит построить гостиницу все для тех же, кто в Калачинск стремится по его душу и под его деревья. А в перспективе, может, здесь откроется некий духовный центр, где единомышленники будут изучать явления, которым пока не найдено объяснений.
— Известно, что любому открытию предшествует гипотеза, которая кажется порой фантастической, если не бредовой, — рассуждает Унан Варданович. — Мы в детстве фокусировали с помощью лупы луч солнца на бумаге, и она воспламенялась. Разве это казалось нам чудом? Люди давно используют солнечную энергию. А энергия космоса? Что мы знаем о ней? Вода, помещенная в сосуде в центр пирамиды, изменяет свои свойства, скажем, не замерзает в сорокаградусный мороз. Стало быть, ее преобразует какая-то энергия? Легче всего отмахнуться от непонятного, а людей, проявляющих к тому интерес, объявить шизиками. То, что вы здесь узнали, можете трактовать как хотите. Самая суть любого явления не меняется от того, как мы на него смотрим. Ведь так?
Унан Варданович показал нам фотографии своих деревьев: он снимал их сотни раз, в разные времена года, в разное время суток и в любую погоду. На многих знакомое глазу изображение дополняют необычные огненные шары, то крупные, как восходящее солнце, то мелкие, подобные всполохам фейерверков. Кажется, будто фотообъектив действительно запечатлел то, что недоступно зрению — некие сгустки энергии, спускающиеся сверху, или, напротив, исходящие от самих стволов.
— Что вы на это скажете?
Попытка разгадки
Так что же, и вправду, я на это скажу?
Я в том возрасте, когда не верят ни во что, кроме того, во что уже уверовали. Это с одной стороны. А с другой -только с годами мы понимаем всю несостоятельность известной формулы: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда». В юности неопытный, категоричный ум легко угонится за любым событием и фактом, бойко отвечая на все вопросы, утверждая и опровергая, сокрушая оппонентов, не терзаясь сомнениями.
С годами в нас больше сомнений и вопросов, оставленных без ответа. Так что — кто его знает…
И все-таки… Снимки Кармаев, как эксперт в фотографии, сразу забраковал:
— Все это технические неполадки. «Сгустки энергии» -не что иное, как попавший в объектив свет, снежинки, бликующие от вспышки. Ни на одной фотографии ничего сверхъестественного нет, за это я ручаюсь. Это из области летающих тарелок, которые на поверку оказываются фонарем на соседней улице.
Ну а как же исцеления? А вот они — не выдумка, а факт. Но им есть несложное объяснение. Если человек искренне верит, что ему поможет НЕЧТО, будь оно хоть простеньким, или же экстравагантным, то тогда и случится чудо. Вон врачи практикуют давно метод «плацебо», при котором больному внушают, что нейтральная таблетка или стакан дистиллированной воды — новейший суперпрепарат, и дела идут на поправку.
Так что я, например, склонен все происходящее трактовать подальше от космоса и поближе к земле. Поближе к нашей собственной энергии, к силушке, о которой мы в своем организме даже не подозреваем, а стоит ее только разбудить да направить на доброе дело — и неподъемные задачи будут по плечу, а болезни — по боку.
И еще. Сам Унан Варданович, «выращивая» свое чудо-дерево, очень хотел, чтобы оно людям помогало. А любой плод нашего труда сохраняет на себе следы замысла, кроме внешних форм содержит еще как бы энергию его создателя. Скажем, есть у меня расписная деревянная ложка, одна среди многих. Но почему же именно ею вкуснее всего хлебать горячие щи? Да потому, что какой-то неведомый мне мастер вложил в нее любовь и тепло и, вытачивая ее, нанося на нее обычный, казалось бы, узор, пожелал мне когда-то приятного аппетита.
Гаспарян — человек яркий и щедрый. Мне кажется, что в домах, которые он построил для калачинцев, живется им хорошо и уютно. Все по той же причине: он сам того людям желал, а не просто кирпичи или плиты укладывал. Иначе бы, наверное, не произнес следующие слова, рассуждая о том, где у человека родина:
— Я в Омской области 20 лет, а сам — из Еревана. Раньше думал: как можно жить вдали от Армении? Все казалось, что я тут временно, словно в гостях… А вот сейчас иду по Калачинску, смотрю на то, что мы здесь построили, — и радуюсь, и ощущаю этот город своим домом. И сын у меня родился здесь. Ну а теперь -здесь же и Дерево.
В устной речи нет строчных и прописных букв, есть лишь интонации. Пусть Дерево будет начинаться с заглавной буквы, раз говорит о нем наш герой как о чем-то в своей жизни главном.
Унан Варданович, как мы уже выяснили, никаких рекомендаций по поводу общения с Деревом не дает. Но смотрит с интересом, как мы себя под бревнами ведем, и, кажется, ждет комментария.
Я обнял гладкий ствол, как любимую женщину, лбом к нему припал. Право слово, закрыв глаза, ощутил некое движение — словно земля качнулась под ногами. Интересно… Гаспаряну о своих наблюдениях доложил. Он кивнул одобрительно.
А у Кармаева насморк не прошел. Я позвонил ему вечером — лечится банальным нафтизином. Вот я и говорю: надо было уверовать в чудо ради такого случая.