24 августа 2000 года поезд № 327 тронулся со станции Волгоград-1 на двадцать минут раньше. Омская тележурналистка, автор передачи «Прикосновение» на «ТелеОмск-АКМЭ», ехала на этом поезде в Краснодар снимать передачу об уникальной школе Щетинина. Прямо оттуда рассчитывала перебраться в Ингушетию, в лагеря беженцев, чтобы доснять уже другой фильм — об омичах, волею государства затянутых в кровавый чеченский водоворот, и об их матерях.
Алина была на перроне, когда заметила двинувшиеся с места вагоны. В купе осталась студийная профессиональная телекамера. Именно это заставило ее рвануть вдогонку. Благо дверь вагона была открыта и проводница видела ее, бегущую. Надеясь, что та дернет за стоп-кран, Алина вскочила на подножку, но не удержалась.
— Все произошло мгновенно, -рассказывает Алло. — А для меня -как в замедленной съемке. Плавно пошла под вагон. Закричала, когда все железки стали скрежетать. Подняв голову увидела, что приближаются колеса, и поняла, что это конец. Но кто-то сорвал стоп-кран. Не думала, что человек способен выдержать столько боли. Я была как в огне. За двадцать минут пока не приехала «скорая» вспомнила и передумала обо всем.
Врачи вокзального медпункта пришли не слишком подготовленными, прихватив лишь шприц с лекарством и кусок марли, которым и обмотали рану, сверху накрутив поднятый с перрона грязный полиэтилен.
В результате этого несчастного случая Алина потеряла ногу.
Нет нужды говорить, что первое время моральное состояние было неблестящим. Разрушились все планы. На неопределенное время отодвинулась работа над фильмом о Чечне; программа об уникальной школе Щетинина, которую называют не иначе как «Школа радости», так и осталась неснятой.
Алина обратилась в суд и надеется, что рассмотрение дела будет основываться на нормах международного права. Ведь согласно Конституции РФ (ст. 15.4) общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы России. Когда в Америке произошел аналогичный случай, размер возмещения морального ущерба выражался в такой сумме, что была немедленно подвергнута беспощадной ревизии вся структура железной дороги сверху донизу. В судебной же практике нашей страны возмещение за моральный ущерб по этому делу предусматривается в размере 50-70 тысяч рублей. Алина Юрьевна категорически заявляет, что такую сумму она получать не будет, а отдаст эти деньги Омскому отделению железной дороги на аптечки. Потому что в момент, когда произошло несчастье, в омском вагоне поезда № 327 не было элементарной аптечки первой медицинской помощи. А также во время травмирования дверь вагона была открыта в нарушение инструкции ЦЛ-614. К тому же не работала радиосвязь, что не позволило оперативно связаться с линейным начальником поезда. В результате пострадавшая около десяти минут лежала на перроне в ожидании прихода врачей из медпункта вокзала. Жгут накладывали муж и двое обходчиков. Проводники даже не вышли, чтобы дать воды, накрыть чем-то…
Несмотря на существенную поддержку и помощь, как признается Алина Юрьевна, ее не покидало чувство беззащитности перед, непробиваемой системой, с которой каждый человек поневоле остается один на один в подобных случаях, сталкиваясь с бездушным механизмом госаппарата, различных учреждений, служб и ведомств. «Я журналист, — рассказывает Алло. — У меня есть защита. Я не представляю, как выживают простые люди в таких ситуациях, учитывая несовершенство судебной системы. Мое дело уже было рассмотрено в Ленинском суде. Выяснить «»ответчика сложно, так как вагон -омский, поезд — красноярский, тепловоз — волгоградский. С момента подачи иска прошло полгода. Сейчас дело должно рассматриваться в Кировском суде города Омска. Может, судьям хватит смелости создать прецедент».