Они снятся ему до сих пор, как снились в течение долгих лет — операции, кровотечения, глаза больных и их родственников. Обнаженные сердца людей, которым мог помочь только он, кардиохирург, большой человек с большими добрыми руками.
В 1966 году в приемную Омского медицинского института зашел паренек и сказал: «Здравствуйте, а где тут у вас факультет, откуда хирурги получаются?» Штаны с заплаткой, свитер ручной вязки из овечьей шерсти, с языком не в ладах — парень явно из деревни. «Самойлов, -сказали в приемной комиссии, прочитав фамилию на аттестате, — может, вам лучше на санитарный факультет? У нас конкурс -12 человек на место». «Нет, — ответил абитуриент, — я хочу быть хирургом».
8 марта 1948 года в глухом селе Здвинске Здвинского района Новосибирской области в семье учительницы Марии Тимофеевны родилась двойня — мальчики-близняшки Владимир и Анатолий. Мать попросила оформить новорожденных седьмым числом («Чтобы детей потом не дразнили»), и врач согласилась. Жизнь Самойловых была во многом типична для большинства советских семей послевоенного периода. Отец погиб, когда мальчикам было по два года. («Большой физической силы был человек. Рост — 2 метра 4 сантиметра. Мог залезть под лошадь, поднять ее и с ней ходить»). Мать растила близнецов и еще старшую дочь Галину одна.
Бабушка Марфа Евсеевна была неграмотной, из семьи шахтеров. Добывала уголек вместе с мужем в Анжеро-Судженске на шахте Михельсона. Когда муж погиб, переехала в Новосибирскую область. Марфа Евсеевна прожила большую и трудную жизнь (умерла в 97 лет).
Мария Тимофеевна воспитывала детей по совести, ни разу не ударила. Братья и сестра учились в школе хорошо, мать слушались и старались ее не огорчать. Когда Анатолий учился в 4 классе, катаясь на коньках, сломал руку. Видя, как трудно брату, как переживает за него мать и сестра, Владимир решил — обязательно буду хирургом, буду лечить людей.
В Омск братья приехали поступать вместе. Здесь жила их тетя и уже училась старшая сестра Галина. Все-таки легче. Поскольку братьев иногда даже мать путала, Владимир сдал за Анатолия экзамены по некоторым предметам, в которых был силен (физика, химия), в пединститут, а Анатолий помог брату с сочинением.
Когда на 5 курсе шло распределение в субординатуру, Владимира не взяли в группу хирургии. Причина была веской: он не посещал кружки, не занимался дополнительной научной работой. Но и причина подобного «халатного» поведения у Самойлова тоже не была формальной.
Мать к тому времени оглохла и вышла на пенсию, но все же посылала детям-студентам по 5-6 рублей в месяц. Приходилось много работать, особенно летом, в стройотрядах. Владимир освоил за годы учебы практически все строительные специальности: штукатура, каменщика, стропальщика, сварщика, бульдозериста, крановщика. Когда была возможность, братья обязательно ездили домой, к матери, чтобы помочь ей по хозяйству.
Самойлов пришел на прием к ректору Викентию Павловичу Говорову («Суровый, волевой человек был, но очень справедливый») и сказал: «Как это так, я поступил в институт, чтобы стать хирургом, а меня не берут в группу. Это не справедливо, Я не отчего не отлынивал, просто нужно было на жизнь зарабатывать. Устройте конкурс, если проиграю, — вопросов нет». Говоров выслушал, улыбнулся и сказал: «Идите, вас возьмут».
Интернатуру Владимир Самойлов проходил в МСЧ № 1. Затем — Омская областная клиническая больница (ОКБ). Сначала — хирург неотложной хирургии, потом — отделение кардиохирургии. В 1977 году Самойлов сделал свою первую операцию на сердце, через два года возглавил областной кардиохирургический центр, а в 1983-м был назначен главным хирургом Омской области.
Скупые строки личного дела. За ними -прием больных, консилиумы, операции, консультации в онко — и кардиодиспансерах, чтение лекций в институте. Обычный день главного хирурга области, наполненный улыбками благодарности и слезами горя, обиды: мгновениями счастья и часами напряженной изматывающей работы, когда приходилось дневать и ночевать в больнице, чтобы выходить больного. («После сложной многочасовой операции ты абсолютно ни на что не реагируешь. Нужно минут 30-40, чтобы прийти в себя, отдохнуть, попить чаю»). И еще отчаяние, когда ты не в силах помочь…
А дома ждет семья: жена Лариса Николаевна (сидели за одной партой в школе) и трое сыновей — Дмитрий, Антон и Евгений. Дети незаметно выросли. Старший уже работает хирургом-проктологом в ОКБ, остальные учатся в медакадемии.
Степень риска врача определяется жизнью больного. Поэтому медицина консервативна. Но рисковать все же надо, иначе не будет движения вперед. Когда Самойлов решил освоить новую методику — операцию на сердце под искусственным кровообращением -риск был велик. В Кемерово при освоении этой методики, по словам Самойлова, летальный исход составлял до 60%. Его отговаривали, предупреждали, пугали. Владимир Самойлов все взвесил и решил — буду оперировать. И — победил. С тех пор операции под искусственным кровообращением пошли потоком. Коллеги поражались: работоспособность — какую еще поискать надо! Прямо какой-то неиссякаемый источник энергии! И как он только все успевает?! А он успевал, причем, профессиональная любознательность Владимира Самойлова выходила далеко за пределы служебных обязанностей. Его интересовало все, а особенно — тяжелые случаи. Наверное, это и было одной из причин таких блестящих результатов. Сам Самойлов говорит об этом так: «Меня воспитала так мать. Именно она развила во мне способность к творческому мышлению и привила интерес к жизни. А это очень важный фактор».
Но однажды, в одной из командировок в Германию Самойлов чуть не умер. В операционной у него начались спазмы бронхов. Диагноз — аллергический бронхит с астматоидным компонентом. Реакция на один из анестетиков. Сначала это было редко, потом — все чаще и чаще. Пришло время сделать выбор: оперировать также эффективно он уже не мог.
Самойлову предложили уйти в медакадемию, но заведовать, к примеру, кафедрой и не оперировать — не по нему. Владимир Самойлов сел в кресло чиновника (с 1997 года он работает начальником Главного управления здравоохранения администрации Омской области), решив, что его опыт и знание всех проблем изнутри помогут омскому здравоохранению.
Поначалу было тяжело. Хирург брал верх над управленцем. Опять-таки, неожиданно для себя Владимир Самойлов обнаружил, что у него появились недоброжелатели, а, точнее, завистники. Самойлов недоумевал: как можно заниматься какими-то пустяковыми интригами, когда вокруг столько дел, столько проблем? В тибетской медицине зависть определяется как болезнь «красных глаз». А болезнь можно и нужно лечить.
Мы долго разговаривали с Владимиром Антоновичем. В лексиконе Самойлова чаще всего звучали слова «труд», «работа», «ответственность». Говоря о людях, что встретились на его жизненном и профессиональном пути, он отзывался о них с большой теплотой. Его лицо преображалось, когда Самойлов начинал рассказывать о сложных операциях и уникальных случаях из практики хирурга. Оно как бы начинало светиться изнутри, в нем появлялось что-то детское и доброе. Владимир Антонович вообще считает себя человеком, которому всегда везло. Родившись в глухой деревне, он достиг самых больших высот и в профессиональной, и в научной сфере.
Азартный, страстный рыбак и охотник. Большой любитель плова, который готовит сам в казане, с барбарисом. Это — тоже Самойлов. «Я страшно люблю раскопки, древность, музеи, археологию. Во всех странах, где мне удалось побывать, я обязательно посещал музеи. Много читал по истории Египта. Не люблю детективы, а Ильф и Петров, Пикуль — это здорово». И это — тоже Самойлов.
Когда я у него спросил: «Кто он сегодня?», Владимир Антонович задумался на пару секунд и ответил: «Я прежде всего врач…»