Возможно, это проявление политики нового руководства театра. Возможно — инерция политики прежней, режиссер известен омскому зрителю по спектаклям «Три сестры» того же Чехова, «Волки и овцы» А.Н. Островского. Так или иначе, «Дядя Ваня» — спектакль медлительный и подробный.Режиссер неукоснительно верен автору. И хотя в программке не отмечен жанр, Аркадий Кац сумел сделать спектакль, в котором события смешны, а результат — трагичен. Но самое сложное, что удалось сделать и режиссеру, и актерам, — это сохранить грусть и тоску, стоящие за всем этим.
Оформленный Татьяной Швец, спектакль ненавязчиво красив. Дом и сад создают одновременно реальную и поэтичную атмосферу. Не поддавшись ей, можно и заскучать, но захватив, притянув к себе, она уже не отпускает вплоть до завершения спектакля. И странно: зная, чем заканчивается пьеса, начинаешь надеяться на лучший финал, начинаешь симпатизировать всем героям, что, в сущности, нетрудно.
Дядя Ваня в исполнении Валерия Алексеева — ладный, обаятельный. Он прав, когда говорит: «Я талантлив, умен, смел… Если бы я жил нормально». Однако «жизнь обывательская, жизнь презренная» отметила Войницкого душевным упадком. Такой человек может постоять за себя, но потом сникнет, сломается. Оттого он при всей своей обаятельности и не может получить расположение Елены Андреевны.
Елена Андреевна (Илона Бродская) — настоящая дама: грациозная, интеллигентная, с недюжинной волей и трезвостью. Играя роль Елены, Илона доверилась пластике тела, его выразительности. Все ее движения в большей степени, чем слова, раскрывают характер героини. Фигура обаятельной «хищницы» особенно интересна в соотношении с другими: с девочкой Соней, с забавным дядей Ваней, с доктором Астровым.
Михаил Львович Астров (Владимир Майзенгер) выглядит в этом спектакле героем, особенно рядом с Войницким. При этом нет в нем ни романтизма, ни цинизма. Ему не дают таковым быть. Знаменитые слова о том, что «в человеке все должно быть прекрасно…» — это лишь противопоставление совершенства природы и человеческих изъянов. Доктор Астров страдает от несовершенства людей. Он, как никто другой, знает об этом. И его «я никого не люблю» — не констатация, а пророчество. Может, поэтому важен последний диалог Дяди Вани и Михаила Львовича. В нем обнажаются души, и мы видим, что они еще живы.
Но, пожалуй, наиболее сильной духом в этом спектакле оказалась Соня (Юлия Пелевина). В ее стоицизме есть некоторое религиозное начало — и последний аккорд финала доказывает это. Соня воплотила в себе красоту некрасивости, которую редко когда можно увидеть. Она счастлива в своем несчастье. Она сумела не подчиниться новому, разрушающему ритму жизни, и более того, тихо восстала: «Я работаю одна. Совсем из сил выбилась». Она проживает собственную трагедию жизни, но при этом улыбается сквозь слезы. Такая Соня делает честь молодой актрисе.
«Дядя Ваня» Аркадия Каца — спектакль объемный. Он как грустная мелодия, в которой пронзительно звучит нота сострадания к человеку, в котором, к сожалению, не может быть все прекрасно.