Но факт есть факт; лет 15-20 назад ЗЖБИ № 76 купил где-то эти цистерны, утеплил их изнутри, приставил деревянные сени с крылечком и ступеньками
и расселил в них своих рабочих, нуждающихся в жилье. Как, наверное, было сказано в каком-нибудь отчете, «улучшил жилищные условия шести труженикам предприятия». Пролетарии,разумеется, заселились сюда временно, что у нас зачастую автоматически означает — постоянно.
Изредка железные бочки меняли квартирантов — ветераны живут здесь более десяти лет, иные — по три-пять. Что удивительно — особо не ропщут, сознавая абсолютную бесполезность каких-либо жалоб. В отличие от знаменитого бочкожителя, омские «диогены» пользуются благами цивилизации. К их «домам» подведены электричество, водопровод (для питья, правда, воду из него использовать не рекомендуется}, отопление, которое служит также источником горячей воды, есть даже туалет, о чем древнегреческий мыслитель-космополит и не мечтал. Возле каждой бочки — личное подворье в виде огородика метр на три.
Вообще-то нормальному человеку представить жизнь в сферических стенах, наверное, нелегко. Площадь цистерны-«комнаты» -около двадцати квадратных метров, еще «квадрата» два составляют пристроенные сени и кухонька. Зимой железные стены в полном соответствии с законами физики промерзают, летом — накаляются. На заре XXI столетия в это трудно поверить, но в таких условиях живут да еще и детей рожают, У Елены Мазаляускас их аж трое, старшему сыну Павлу 14 лет, младшей Оленьке — полтора годика. В другой семье двое детей, еще в двух по одному ребенку. Таня Химич нынче пошла в школу, а Саша Русаков станет первоклашкой в будущем году. По словам его мамы, на робкие обращения по поводу жилищной перспективы на заводе отвечают: «Вот если бы вы сгорели, тогда, может, мы что-нибудь и предприняли, а так живите, как хотите».
Жить так «диогены», конечно, не хотят, но единственный выход для них — скопить деньги на квартиру. Что весьма проблематично, так как больших доходов никто из них не имеет. На заводе они не работают, да и завода-то как такового сегодня практически не существует — на предприятии введено конкурсное управление, оно уже давно ничего не выпускает, являясь, по сути, банкротом. Правда, по словам конкурсного управляющего Евгения Захарченко, на имущество завода, некогда принадлежавшего Минобороны и выпускавшего железобетонные плиты для дорожных покрытий и взлетных полос аэродромов, нашелся покупатель, готовый выложить за него один-два миллиона. Что при общей сумме долгов в 40 миллионов рублей не хватит даже на то, чтобы рассчитаться с первоочередными кредиторами. Долги по зарплате — около 300 тысяч рублей — впрочем, обещают вернуть, но о помощи бывшим работникам в решении жилищного вопроса речи быть не может.
Евгений Захарченко предлагает один весьма иллюзорный вариант: продать дома-бочки в Сургут, где, по его словам, они стоят до 300 тысяч. Но, во-первых, стоит столько новенькая «квартира» в цистерне, а не проржавевшая бочка, как в нашем случае, а во-вторых, неизвестно, кто возьмет на себя операцию по продаже столь необычного товара. Да и не верится что-то в то, что даже среди богатых нефтяников найдется желающий выложить за цистерну из-под бензина стоимость двухкомнатной квартиры.
Встает и вопрос собственности: по закону бочки никак не могут считаться жильем, поэтому приватизировать их невозможно (по той же причине, кстати, людей нельзя и прописать). Конкурсный управляющий мог бы продать их жильцам по символической цене (да и балансовая стоимость бочек наверняка ввиду износа уже стала мизерной), но боится гнева кредиторов. Сейчас Захарченко, по его собственному выражению, «чешет голову», как это грамотнее сделать. Видимо, будет создана оценочная комиссия с участием представителей власти. Но «диогенам» от сознания, что они живут не в заводской бочке, а в собственной, вряд ли полегчает.