Потом два десятка лет шли разговоры и проводились конкурсы на памятник Достоевскому. Предлагалось множество вариантов образа писателя и места установки монумента. И вдруг, без всяких конкурсов и жюри, в ноябре 2000 года на клумбе у драмтеатра вырос согбенный старец с крестом. Оказалось — Достоевский! И весь железный (молодежь тут же дала ему прозвище — Федя-металлист и второе — Игрок — намек на роман и железный крест на плече). Но ровно через год на Спартаковской улице тоже в одночасье возник бодро шагающий Федор Михайлович. Железобетонный (этого студенты нарекли по названию романа — Идиот). То ни одного, то сразу два Федора. Почтили, однако, гения. Отцы города «перевыполнили обязательства». Ну и пусть себе стоят памятники. Но за прошедшие десятилетия было заявлено столько концепций и прожектов монумента и ни один из этих обнародованных замыслов в установленных памятниках не был осуществлен, так что у омичей возникло немало вопросов. И один из них: почему Достоевский стоит спиной к храму? Действительно, почему?
ВОПРОС СЕЙ возник не случайно. Когда закончилось благоустройство улицы Тарской, то авторы проекта нарекли ее «Дорогой к храму». Сиречь, к Кафедральному Крестовоздвиженскому собору. Дорога так дорога. Свыклись. А эту часть улицы стали именовать «Тарским бульваром». В одном из проектов предполагалось поставить изваяние великого узника при выходе из Тарских ворот. Тогда дорога к храму обретала глубинный смысл. А дело в том, что одно речение писателя стало прямо-таки расхожим девизом: «Красота спасет мир». Красиво, но бессмысленно. Толкователи творчества писателя умышленно искажали и бесстыдно замалчивали истинные убеждения писателя, не совпадавшие с «красной» идеологией. Достоевский же высказался открыто и однозначно: «Красота спасет Мир.
И это будет Мир Божий». Вот в чем соль! Мир Божий! Вот чего не хотелось атеистам! И если бы Достоевский стал лицом к храму, то не возник бы и вопрос: «Почему спиной?» Но авторы новой «концепции» надумали «путь Достоевского», забыв о разрекламированной ими же дороге к храму. Достоевского направили к Иртышу (к слову, если быть буквоедом, то Иртыш — в другой стороне, а в конце Спартаковской — устье Оми). Поскольку путь сей неожиданно обрывается у Партизанской улицы и дальше «идти» некуда, то Федор Михайлович в задумчивости остановился на перепутье, спиной к храму. И вышло не «путь Достоевского», а «дорога в никуда».
Образ Достоевского не давал покоя нескольким поколениям омских художников и скульпторов. Они изображали его в омский период жизни писателя. И славно! Именно в Омске начался его путь к вершине мировой известности. Но, рассматривая живописные работы, графику, медали и проекты памятников, диву даешься единомыслию авторов: они дружно изображают Федора Михайловича… стариком! Но в Омский острог Достоевский прибыл в возрасте 28 лет, а выбыл — в 32 года! Писатель родился 30 октября 1821 года (по ст. стилю), следовательно, в январе 1850 года ему шел только двадцать девятый год, а в январе 1854-го — тридцать третий. Умер же Достоевский 28 января 1881 года на шестидесятом году жизни.) Почему же тогда омичи сделали его бородатым стариком? Создается впечатление, что местные авторы не задумывались над историческими фактами, не читали его «Записок» и биографии. Тогда откуда же этот стандартно-старческий образ? Анализ прижизненных портретов Достоевского привел к… знаменитому русскому художнику Перову! Василий Григорьевич Перов (1833-1882) написал портрет Федора Михайловича в 1872 году, когда тому шел пятьдесят первый год. Наши творцы настолько были очарованы талантом Перова, создавшего гениальный психологический портрет великого мыслителя-современника, что дружно перенесли его образ в свои работы. И это еще не все. В омских произведениях Достоевский предстает не только в почтенном возрасте, но и с длинными волосами, огромной бородой и… в кандалах! Вещи несовместимые. Однако обратимся к самому Федору Михайловичу: «Регулярно каждую неделю ходил брить половину своей головы. Каждую субботу, в шабашное время, нас вызывали для этого, поочередно, из острога в кордегардию (не выбрившийся сам отвечал за себя), и там цирюльники из батальонов мылили холодным мылом наши головы и безжалостно скребли их тупейшими бритвами, так что у меня даже и теперь мороз проходит по коже при воспоминании об этой пытке». Брили, однако. И не столько для гигиены, сколько для наказания. Брили-то половину головы. Любую. По усмотрению цирюльника: спереди, сзади, слева ли, справа. Моральное и физическое унижение.
ОТ ПОРТРЕТ Достоевского, написанный художником К. Трутовским в 1847 году. Молодой человек с небольшой бородкой и короткими волосами. Сохранились и фотографии Достоевского в солдатской шинели, сделанные в Семипалатинске после освобождения. И на них Федор Михайлович не имеет дремучей растительности, как на омских «образах». Весьма странно, что при наличии музеев — литературного и историко-краеведческого, штатных и добровольных «душеприказчиков» Достоевского местные авторы не попали в историческую эпоху и в образ писателя.
Это — краеведческий очерк, и совершенно не затрагивает художественную значимость и ценность авторских работ. Речь идет только об исторической достоверности созданных произведений. Искусство не только образно, но и условно. Авторы вольны трактовать объект творчества доступными им средствами выразительности. Но коль речь идет о личности исторической, то только историческая достоверность и открыла бы мир Достоевского.