Юрий Александрович родился 15 апреля 1955 года в райцентре Павлоградка Омской области. Окончил там среднюю школу № 1 и в 1973 году был призван в ряды СА. Службу проходил в войсках ПВО в городе Тбилиси. После демобилизации в 1975 году приехал в Омск, где устроился на нефтеперерабатывающий завод, старшим оператором технологической установки. В 1980 году поступил на заочное отделение юридического факультета ОмГУ, которое окончил в 1986 году без отрыва от работы на ОНПЗ. В июле 1986 года начал трудиться в органах прокуратуры в должности помощника прокурора межрайонной прокуратуры за соблюдением законов в исправительно-трудовых учреждениях. В июне 1988 года переведен в областную прокуратуру прокурором отдела общего надзора. С июня 1991 года по февраль 1994 работает заместителем прокурора Октябрьского района города Омска, с февраля 1994-го года по июнь 1996 года — заместителем начальника уголовно-судебного отдела областной прокуратуры. В июне 1996 года назначен прокурором Ленинского округа.
Женат. Супруга после окончания юрфака ОмГУ тоже работала в органах прокуратуры, сейчас она судья Омского областного суда. Дочь учится на втором курсе юридического факультета Омского госуниверситета.
«Благодаря нашей деятельности, в Омске пока нет такого энергетического кризиса, как в Приморье»
Наш разговор с Юрием СВЕТЕНКО проходил в один из последних рабочих дней прокурора в его старом кабинете. Вот-вот Юрий Александрович вместе с подчиненными должен переехать в новое помещение по проспекту Маркса. Там, на перовом этаже пятиэтажки, уже все готово к работе блюстителей закона: уютные, прекрасно отделанные кабинеты, новая мебель. Осталось дотянуть телефонный кабель — и все, можно переселяться из старого помещения, где следователи ютились по двое в тесных клетушках и вели допросы сразу двух граждан, проходящих по разным делам. Увы, подобные условия были из года в год нормой для большинства районных прокуратур.
— Юрий Александрович, почему вы выбрали работу именно в прокуратуре?
— В то время это была несбыточная мечта каждого студента юрфака — попасть на работу в прокуратуру. Из 50 человек нашего выпуска заочного отделения в прокуратуре работаю я один. Скажу честно, я даже об этом не помышлял. Но рассмотрели мои документы в отделе кадров, а потом пригласили на собеседование. Видимо, там шел жесткий отбор. И предпочтение отдавали, наверное, тем, кто, как я, уже отслужили в рядах Советской Армии. О сделанном выборе я ни разу не пожалел. Хотя сразу сильно потерял в зарплате: на моей первой должности в прокуратуре оклад составлял меньше 150 рублей. И сегодня желающих работать в прокуратуре очень много. В отделе кадров сейчас лежит более 200 заявлений. Так что, когда появляются вакансии, следователей есть выбирать из кого (обычно люди уходят на повышение. Многие из тех кого я принимал на работу следователями, сегодня уже трудятся в городской и областной прокуратурах). Отбираем очень тщательно: и по профессиональным качествам, и по знаниям, и по качествам психологическим. А особо — по моральным. Нас, работников прокуратуры, по России всего 30 с небольшим тысяч. И если кто-то проявляет себя не лучшим образом на работе или в быту, такие факты сразу становятся достоянием гласности. Вот чтобы такого не случилось, мы и проводим жесткий отбор. А потом, молодому специалисту устанавливается еще и испытательный срок в 6 месяцев.
— Вы работаете прокурором округа с 1996 года. Что изменилось за это время?
— Основная масса дел, которые расследуются окружной прокуратурой — это дела об убийствах, изнасилованиях, должностных преступлениях. На места особо тяжких преступлений я или мой заместитель обязаны выезжать по долгу службы. Стрессы огромные, к тому же могут поднять и в 2 и в 3 часа ночи. И здесь мы видим страшную тенденцию: народ все больше спивается. Очень много преступлений совершается на почве алкогольного и все чаще наркотического опьянения. Если раньше, бывало, приезжаешь, и в подъезде стандартной девятиэтажки на 36 квартир всего 2-3, где живут пьющие, то сегодня, случается, наоборот, «нормальных» квартир всего несколько! Дети в таких семьях добывают пропитание на помойках. Мы, конечно, принимаем установленные законом меры: лишаем родительских прав плохих родителей, а детишек помещаем в детдома и школы-интернаты. Увы, это далеко не решение проблемы… Тревожит также то, что сегодня преступления становятся все более жестокими. Помню, раньше двойное убийство было из ряда вон выходящим. Сейчас подобные преступления далеко не редкость, как и убийства с расчленением. Причем часто ужасные преступления совершаются по пустяковым поводам. Недавно, например, был случай. Девушка из приличной семьи (пока ее мать была на работе) пригласила в гости своих знакомых. Выпили, а потом из-за какого-то пустяка разгорелась ссора. В результате двое из гостей, семнадцатилетние мальчишки, зарезали двоих своих знакомых — 15-летнего парнишку и 21-летнего юношу (оба потерпевших в этот момент спали). Убивали жестоко, нанеся до двух десятков ножевых ранений. А потом как ни в чем не бывало, отправились продолжать пьянку на квартиру одного из убийц. На допросе меня поразило, как один из юношей рассказывал об их задержании милицией. Со смехом: «Милиция приехала, а я смотрю, где же мой друг? А он в шкафу сидит!». Это дикость какая-то! Ни малейшего раскаяния в совершенном кошмарном преступлении! Но хватит, наверное, говорить о мрачной бытовухе…
— Расскажите о работе Ленинской прокуратуры в плане общего надзора. В том числе, случались ли у вас конфликты с энергетиками, о которых сегодня так много говорят?
— ЧП, слава богу, не было. Но были в свое время попытки Омскэнерго отключить Омсктрансмаш. Отключили предприятие, отключили жилые дома. В таких случаях возникает вопрос: чего добьются энергетики, отключая госпредприятие? Ведь образуется замкнутый круг: остановился завод, рабочие оказываются за бортом (а на Омсктрансмаше — это 7 тысяч человек). Предприятие перестает выпускать продукцию. А значит, с энергетиками оно все равно не рассчитается. Когда же мы начали разбираться с данной ситуацией, выяснилось: сам Омсктрансмаш за электроэнергию рассчитался, конфликт возник из-за долгов по жилому фонду, прежде принадлежавшему предприятию, а в тот момент уже находящемуся на балансе Облжилкомхоза. Не вдаваясь во все хитросплетения, отмечу главное: в результате пострадали права граждан, своевременно рассчитывающихся за электроэнергию. Таким образом, энергетики нарушили Закон «О защите прав потребителей». После того как мы внесли представление о нарушении закона на имя начальника Омскэнергосбыта, подачу электричества сразу возобновили. Вообще в подобных случаях прокуратура однозначно становится на защиту интересов граждан. И в том числе благодаря нашей деятельности, в Омске пока удается избежать ситуаций, подобных энергетическому кризису в Приморье.
Другая сторона нашей работы в плане общего надзора — это защита интересов работников. Особенно на малых и средних предприятиях, владельцы которых часто экономят деньги на том, что не оформляют отношения с работником, как того требует закон, и выплачивают ему потом зарплату наличными. Люди соглашаются на это. А когда дело доходит до оплаты больничного или до выплат пенсий, обращаются с жалобами в прокуратуру. Если затронуты трудовые интересы работников, то мы часто пользуемся всей полнотой прав, возложенных на прокуратуру по закону.
— Например?
— Допустим, тогда, когда речь идет о многомиллионных исках. Чтобы предприятию самому выйти в таких случаях в арбитражный суд, нужно заплатить большую госпошлину. Прокуратура же может подавать беспошлинные иски. Например, Омский речной порт поставлял Омскавтодору грузы — щебень, песок. Омскавтодор задолжал речникам больше 10 миллионов рублей, несколько лет у них тянулась тяжба. После того как прокурор области обратился в Омский арбитражный суд с иском в интересах речного порта, этот иск вскоре был удовлетворен в полном объеме. В данном случае речь шла о защите интересов государства, у которого около 25,5% акций ОАО «Омский речной порт», и о защите интересов его трудового коллектива.
— К чему труднее привыкнуть в сложной прокурорской работе?
— О страшной, жестокой стороне нашей работы я уже говорил. Нормальный человек к этому никогда не привыкнет. Может быть, поэтому, когда выезжаю в лес на охоту, не могу стрелять в зверье — жалко. Так что езжу, прежде всего, чтобы просто отдохнуть, по лесу побродить. Невозможно привыкнуть к людскому горю. Это касается не только уголовных преступлений. Ведь в прокуратуру идут потоки людей с последней надеждой, по любому поводу: ПЖРУ ли плохо работает, зарплату ли задерживают или какие-то чиновники отфутболивают. Приходит такая 70-летняя бабушка, которую гоняют по конторам, заставляют собирать бумажки, которые обязаны предоставить сами начальники. Мы стараемся всем помочь, а если жалоба необоснованна, то стремимся доходчиво объяснить это гражданину.
— В этом году у прокуратуры сильно прибавилось работы?
— Да, это вызвано тем, что с 1 января 2002 года по указанию Генерального прокурора мы обеспечиваем 100-процентное участие государственных обвинителей в уголовных процессах. По подсчетам, для этого в Омской области нужно увеличить штат специализированных помощников прокурора больше чем на 100 человек. Пока же приходится обходиться имеющимися силами. У меня всего два специализированных помощника по уголовным делам, в неделю Ленинский суд рассматривает примерно 80 таких дел. Вот и приходится участвовать остальным помощникам. Всего их у меня восемь. Интересно, что омский городской округ по населению примерно такой-же, как американский федеральный округ. В Ленинском округе живут около 235 тысяч человек, за океаном, правда, побольше — от 250 до 280 тысяч. Но там и помощников у прокурора не 8, а 85.
— Вопрос о каких-то ваших серьезных увлечениях, наверное, отпадает?
— Почти. На охоту этой зимой удалось выехать всего 2 раза. Сад-огород сам собой отпадает. Как я поеду на дачу, откуда в любое время могут вызвать, и добираться придется за десятки километров? Единственное, на что удается выкроить время, — это книги. Люблю художественную литературу, прежде всего классику. Бывает, что и детективы читаю, но только умные. Увы, среди подобной литературы много глупых, наивных книг, которые профессионалу читать просто смешно.