В их числе — сооружение надгробного памятника из гранита с проведением конкурса и привлечением секретариата Российской Академии художеств, установка памятных досок на доме, где жил Алексей Николаевич, здании Педуниверситета, где пал основателем художественно-графического факультета и преподавал, мастерской в Доме художника, которую желательно со временем сделать мемориальной. Кроме того, присвоить имя А. Н. Либерова Педуниверситету с учреждением именной повышенной стипендии лучшим студентам, назвать именем художника сквер у Театра драмы, по которому он любил гулять, набережную не раз воспетого им в своих произведениях Иртыша или улицу города. Были в этом письме и просьбы материального характера: о восстановлении гаража, помощи в реализации отобранных для этой цели семьей работ художника и т. д. Но на этом заседании речь шла только о том, в чем собравшиеся были компетентны, — о памяти. И после того как зачитали предложения, в зале градостроительного совета повисла пауза.
Тут не было людей, равнодушных к творчеству Алексея Николаевича, которого по праву называют сибирским Левитаном. Тут не было недооценки личности человека, прославившего своим искусством Омск. Просто воплотить все предложения сегодня нереально. Вот, например, как обстоит дело с мастерской художника.
В Доме художника не одна, а две мастерских Алексея Николаевича, они не оплачиваются. Но, главное, обе на последнем, четвертом, этаже. Крыша, увы, течет весной и осенью, заливая мастерские. Ее по возможности латают, но Союз художников сегодня — бедная общественная организация, лишенная финансовой поддержки, какая была раньше от собственного комбината. Условий для хранения драгоценного наследия Либерова нет, это не музейные помещения, и пастельные пейзажи могут просто погибнуть. Кроме того, заметил представлявший правление СХ Г. П. Катилло-Ратмиров, сегодня творческий союз просто не может себе позволить сделать мемориал в Доме художника, когда около 15 художников не имеют мастерских и ждут их годами. Памятная табличка, безусловно, будет укреплена на дверях, но не логичнее ли было бы сделать мемориальную мастерскую в музее «Либеров-центр»?
Создание музея «Либеров-центр» стало редкостным событием в России. Его открыли при жизни выдающегося художника в самом центре Омска, выделив сначала, до окончательной реставрации особняка на Думской, просторные залы в Музее имени М. А. Врубеля. Но сегодня директор «Либеров-центра» Н. С. Куру-па с болью говорит о непонимании во взаимоотношениях с наследниками художника. В экспозиции музея нет ни одной работы, документа или вещи Алексея Николаевича, которые были бы переданы в дар музею его имени. И это отличает «Либеров-центр», например, от Музея К. П. Белова, где наследие художника было передано государству безвозмездно и составило основу экспозиции. Персональные выставки Алексея Николаевича формируются за счет Музея ИЗО, частных коллекций. Все имеющиеся картины были приобретены на деньги областной Администрации или Министерства культуры, или, например, поступили из гостиницы «Маяк», ранее их купившей, в обмен на пейзажи других омских художников, подаренных гостинице. Недавно областная Администрация выделила 250 тысяч рублей на приобретение у семьи еще четырех картин А. Н. Либерова. Но без заинтересованного участия наследников пополнение фондов только за счет бюджета будет идти медленно. В Музее ИЗО та же ситуация: в фондах только купленные работы.
Вопрос о сохранении памяти трудный. Наверное, он предполагает соединение усилий общества и тех, кому особенно был дорог ушедший из жизни выдающийся человек. Когда в День города 2001 года была презентация антикварного салона в Музее им. М. А. Врубеля, особо подчеркивалось: в витринах этого магазина представлены не просто старинные вещи, а, например, из дома А. Н. Либерова. Художника не стало только два месяца назад, и было от этой рекламы как-то не по себе: этим раритетам бы не на прилавок, а в музей, чтоб была в нем комната, воссоздававшая атмосферу его жизни. Все музеи мира, посвященные чьей-то памяти, носящие чье-то имя, создаются с участием потомков. Наш случай — нонсенс, — считает искусствовед Музея им. Врубеля Л. К. Богомолова.
«Либеров-центр» — это уже имя на карте Омска. Причем более почетное, значимое и нерушимое, чем если бы присвоить фамилию улице. Улицы, как известно, переименовывают, и не по разу, музеи же только расцветают, пополняясь новыми экспонатами, и годы работают на них.
Чтобы переименовать улицу в центре, а не назвать, скажем, новую на окраине, нужно ведь тоже чьим-то именем пожертвовать. В Москве и Петербурге принято однозначное решение: в старой части обеих столиц произошло исключительно возвращение родных имен улицам. Надо думать, в назидание потомкам, чтобы удерживались от соблазна взвешивать на весах сиюминутной политики славу тех или иных личностей. Было дело, спорили, чем провинился Станиславский, что вместо его имени вернули переулку имя Камергерский. Но время прошло — прошли и споры. Единственно правильным было это решение. И омские старожилы ждут, когда первая омская улица вновь станет Тобольской (ныне Орджоникидзе), а та, на которой построен Крестовоздвиженский собор, вернет себе историческое имя Воздвиженской. Говорят, это очень дорого, потому что связано с заменой огромного числа документов, печатей, а городской бюджет беден.
Вообще жизнь показывает, что частое употребление в топонимике одного имени — это медвежья услуга памяти человека. Пример вождя мирового пролетариата — самый красноречивый: не поскупились, всю страну переименовали — от улиц до колхозов и заводов. И кого радует результат?
Может быть, в первое, самое трудное время после утраты, близким кажется, что частота употребления имени — это совершенно необходимая дань памяти дорогого человека.
Но вот недавний пример. Ныне покойная Вера Кондратьевна Белова 10 лет назад основала Славянскую школу, которой дала имя отца — К. П. Белова. В музее школа родилась, и дочь считала, что делает дело, духовно близкое отцу. Школа частная, никаких сложностей с имянаречением не было, все его одобрили. Но прошло несколько лет, и В. К. Белова дает учебному заведению имя Кирилло-Мефодиевской гимназии. Ее отговаривали, а она, создав домовую церковь во имя святых равноапостольных просветителей славян, их имена вынесла и в название гимназии. А имя отца — в названии музея. И бюст его у входа.
Кстати, о создании бюста А. Н. Либерова перед его музеем тоже прозвучало предложение. То есть совершенствовать уже начатое, посвятить без претензий и споров всем вместе труды тому, что уже создано — культурному очагу имени художника — музею «Либеров-центр». Это будет достойная дань его памяти. Есть у нас Музей им. М. А. Врубеля, Музучилище им. В. Я. Шебалина — вот в ряд с какими замечательными именами по праву стало имя А. Н. Либерова в городской топонимике. И, конечно, установят мемориальную доску на доме, где жил художник, и будет сделано за счет городской казны надгробие на Северном кладбище. Об имени Педуниверситета же — решать этому учебному заведению.
Старейший член Общества коренных омичей В. С. Цыбин сказал: «Я много лет был знаком с Алексеем Николаевичем. Он был очень скромным человеком, я уверен, он не одобрил бы тех просьб, что мы сейчас рассматриваем».
И многие в Омске помнят художника тихим интеллигентом, немного грустным философом, и работы его такие — камерные, проникновенные, лишенные помпезности, которая неуместна и в деле сохранения памяти.
Есть у вдовы художника Александры Ивановны некая обида. На то, например, что художник не получал необходимой поддержки. Она считает, что никто, кроме нее, не оценит его в должной мере и потому не внесет таких предложений.
Наверное, горем продиктованы эти слова. Любили, восхищались, ценили и ценят творчество Алексея Николаевича и омские власти, и простые смертные. Разве не свидетельством признания таланта были звания, премии? Народный художник России, лауреат Госпремии им. Репина, член-корреспондент Академии художеств, профессор живописи, Почетный гражданин г. Омска. В год, когда в экономической сумятице омская культура была крайне бедна, все-таки был выпущен в свет роскошный альбом художника. Последний, 90-летний, юбилей стал серией встреч, выставок и вечеров в музее, на которые были приглашены ученики и коллеги со всей страны. Жаль, Алексей Николаевич уже лежал в больнице.
А простые зрители! Недавно вернулся из командировки в Москву наш журналист. Был на выставке Академии художеств. Рассказывает, что когда увидел на ней пейзажи Либерова среди самых именитых художников России, испытал чувство гордости за Омск и ему показалось, что это было лучшее на выставке.
Мой коллега не один такой, в городе нет числа почитателям.
И это нужно сберечь. Часто, к сожалению, мы хотим, как лучше, а получается… Память — особенно тонкая категория. Когда не стало Владимира Высоцкого, друзья, которых объявилось раз в 100 больше, чем было на самом деле, вспоминали о нем так много и навязчиво, что сослужили плохую службу Владимиру Семеновичу, походя оттолкнув этой чрезмерностью от его творчества молодое поколение. Это был массово любимый бард. А память классика сохранить и труднее, и легче. Классика не подвержена моде, она на все времена, но она же не терпит суеты, амбиций и прекрасна в ореоле романтики. Как творчество Алексея Николаевича Либерова.