Они звонили, приходили, расспрашивали, подолгу стояли и плакали. Почти все говорили одно и то же: что рассудок отказывается понять и принять нелепость случившегося, а душа вопреки всему продолжает надеяться… Они боялись поверить тому, что его нет. И тогда мы поняли, как многим он необходим. Необходим, как вера в добро и созидание, как эталон чести и твердого слова, как утверждение силы и возможностей человека. И тут стало ясно, что для каждого из этих людей он незаменим по-своему.
Одна знакомая, с которой мы встречаемся в основном по работе и почти не разговариваем о личном, вдруг сказала: «А мы ведь с Веретено были соседями с 73-го года, жили в одном подъезде друг над другом. Вместе с Сашей ходили в школу, потом в институты нам было по пути. Я часто бывала у них, хорошо знала их семью. Удивительные между ними были отношения, редко такие сегодня встретишь. Когда не стало их мамы, на похороны собрались только самые близкие и, конечно, мы всем подъездом, по-соседски. Это был 91-й год, тогда Саша еще не был так известен. С тех пор каждый год в день поминовения родителей дети Веретено приходили в наш дом и обходили каждую квартиру — с конфетами, каким-то еще угощением, как это принято по русскому обычаю. У каждого из них уже были свои семьи. Они очень уважительно относятся не только друг к другу. Они умеют уважать тех, кто просто рядом. А родительская квартира так и стоит, в ней не стали ничего трогать в память о родителях».
На депутатский прием к Александру Константиновичу часто приходили старики. Иногда казалось, что, глядя на человека в годах, он вспоминал своих родителей. А может, так и было? Во всяком случае, к пожилым людям он всегда относился с почтением, особенно к ветеранам. Как-то к нему на депутатский прием пришел участник Великой Отечественной войны и, сбиваясь от волнения, начал рассказывать о своей беде. Александр Константинович очень мягко сумел его успокоить: «Вы не переживайте, отец, мы вам обязательно поможем». Когда «отец» вышел с приема, на глазах его были слезы: в кабинетах, где он бывал до этого, с ним так не разговаривали. Этот человек пришел снова после 20 апреля, во взгляде его были растерянность и немой вопрос… А мне в этот момент почему-то вспомнились слова Александра Константиновича, которые он сказал два года назад, когда не стало его отца Константина Степановича Веретено: «Я раньше даже не задумывался, что, когда такой человек умирает, ты теряешь мир, в котором жил. Отец был высшим судией моих поступков, это изначально всегда было в нашей семье».
Наверное, сейчас для многих привычный мир тоже потерян…
Какими пророческими, какими символичными становятся иногда слова. Совсем недавно выдалась свободная минутка, и мы разговорились о времени, о том, что его катастрофически не хватает. Александр Константинович вдруг сказал: «Да, крутиться сейчас приходится быстрее. Но к этому можно привыкнуть, просто включаешь другие обороты. Да и помощники какую-то часть дел берут на себя. Меня беспокоит другое — я очень боюсь обидеть». «Кого?» — не поняла я. «Людей. Самых разных. Тех, кто был со мной рядом когда-то, и тех, кто рядом сейчас. Друзей, хороших знакомых боюсь обидеть. Они могут подумать, будто я изменился, отстранился, вроде как кичусь своим положением. А у меня просто не хватает времени. Надо успеть сказать им об этом». Успел ли?..
Он, не очень-то любивший бег как вид спорта, несся по жизни именно бегом, с какой-то головокружительной скоростью. Он и ходил стремительно. По пути успевал отдавать распоряжения, говорить по телефону и слушать идущего рядом. Все сразу. При этом не забывал поздороваться со встреченными по пути людьми. Он и думал так же быстро, как ходил. Чтобы уловить мысль собеседника, ухватить самую суть, Александру Константиновичу требовались считанные секунды. Все, кто с ним часто общался, знают, что он не любил длинных предисловий и объяснений, сразу обрывал: «Ну я понял, понял, давай дальше, о главном». Пожилая женщина, побывав у него на депутатском приеме, с удивлением сказала: «Знаете, у него такие умные и проницательные глаза, когда мы разговаривали, у меня было такое ощущение, что он видит меня насквозь, читает мои мысли». Он, и правда, видел больше и дальше многих. Уж кто-кто, а ошовцы знают, что он действительно видел насквозь, он умел различать, где фальшь, а где искренность. Лжи, обмана, даже в самом малом, он не терпел, сразу становился резким. Но и прощать умел. Когда видел, что человек просто запутался или ошибся, интонации сразу становились мягче. Кто же не помнит его вопроса: «Сколько тебе нужно времени, чтобы исправить? Две недели хватит? Тогда срок -неделя». Иногда, правда, кое-кто пытался возразить: «Александр Константинович, не успеем». А в ответ спокойное такое: «Ничего, ничего, успеете». И что интересно, успевали.
Его называли «генератором идей». Но он ведь не просто «придумывал» идеи — он воплощал их в жизнь. Не один, конечно. День за днем, год за годом он создавал свою команду. Со временем она изменялась. Кто-то уходил, не поняв и не приняв неписаных ошовских законов, кто-то не выдерживал ритма. Но число тех, кто оставался, не уменьшалось. Он очень ценил своих. Он не был с ними подчеркнуто вежлив, не раздавал каких-то особых почестей и не рассыпался в словах благодарности. Не его это стиль. Скорее, наоборот, он спрашивал с них, как с себя, полной мерой. Все знают, что он мог накричать, сказать крепкое словцо, даже выгнать из кабинета. На него не обижались. Я слышала, как после очередного такого бурного разговора одного из руководителей подразделения спросили: «Как ты это терпишь?» Он только улыбнулся в ответ: «Да что вы, он же через полчаса позвонит и извинится». И действительно, звонил: «Я тут накричал на тебя, ты уж прости». Прощали, потому что знали, что это не со зла, не от жестокого сердца, не от желания унизить. У него было свое понимание дружбы: «Может, людей, на которых можно полностью положиться, и не должно быть много, ведь такие люди проверяются жизнью. У меня они есть, и я знаю, что независимо от положения, которое я буду занимать, они всегда придут мне на помощь, всегда поддержат».
Последнее время в «Оше» редко шутят. Накануне майских праздников после рассказанного по случаю анекдота кто-то вздохнул: «Вот он бы посмеялся от души». Да уж, смеяться он умел как никто другой. Кто бывал на планерках, знает, как он умел разбить напряженную тишину одной колкой, остроумной фразой. А за ней раздавался заразительный смех. И атмосфера сразу становилась домашней. А что уж говорить о праздниках, которые в «Оше» помнят годами. Будет время — зайдите в ошовский музей. Там среди множества солидных выставочных наград, дипломов, кубков, среди всевозможных подарков от друзей и партнеров фирмы хранится примечательный экспонат. На листах ватмана изображены «кадры кинопленки». В титрах значится: «Веретено-Бразерс» представляет: «Десять мгновений из жизни «Оши». В нескольких остроумных рисунках с добрыми шаржами на руководителей -«10 мгновений», 10 лет, пройденных компанией. Эта стенгазета — одна из многих таких газет, выпускавшихся к каждому ошовскому празднику. Праздновать, как и работать, Александр Константинович любил и умел. Он был и тамадой, и главным арбитром традиционных конкурсов, и, конечно же, душой компании.
За годы своего существования «Оша» стала частью жизни омичей, а фамилия Веретено — символом какой-то надежности, стабильности и уверенности. Люди не хотят потерять то, к чему привыкли. Одни переживают за футбол на снегу, другие спрашивают об ошовском теннисном турнире, у большинства омичей Сибирский международный марафон ассоциируется с ошовским фирменным знаком. И в столице Александр Константинович оставался верен спорту. По итогам игр прошлого года он был признан лучшим бомбардиром футбольной команды российского парламента. Кстати, Александр Константинович очень гордился тем, что именно футбол помог ему познакомиться со многими интересными и известными людьми, к примеру, с Юрием Лужковым. Оба по натуре азартные, на поле они быстро нашли общий язык.
Он был азартен во всем: в спорте, в деле, в своей любви к жизни. Вокруг него все крутилось, подчиняясь заданному им ритму. Он мчался по жизни, ни на минуту не сбавляя скорости. На скорости и ушел…
Позвонила женщина из КТОСа: «Неужели это правда? У нас ведь намечена встреча с ним, объявления развесили». А голос ее дрожал…
Последняя неделя апреля у депутата Государственной Думы Александра Константиновича Веретено была расписана задолго буквально по часам. Накануне он объездил немало школ и КТОСов своего 130-го округа, встречался с директорами, председателями, намечая дальнейшие планы. А сразу после выходных он хотел встретиться с избирателями, рассказать о своей работе в Думе, выслушать их мнения. Он готовил серьезный отчет за два прошедших после выборов года.