Утверждения о тотальном нарушении федерального закона о СМИ подкрепляются «сигналами с мест», в которых приводятся примеры ущемления прав журналистов в регионах.
Рядовому читателю и зрителю порой очень трудно разобраться в том, кто прав, а кто виноват в каждом конкретном случае. Пожалуй, с полной уверенностью можно утверждать лишь то, что взаимоотношения власти и СМИ действительно перешли в новую стадию развития. О том, как областная власть выстраивает свои отношения с прессой, наш корреспондент беседует с вице-губернатором Омской области Владимиром РАДУЛОМ.
— Владимир Владимирович, как вы прокомментируете упреки в том, что областная администрация избирательна в отношениях с прессой; одним изданиям отдается предпочтение, а интересы других ущемляются?
— Сегодня в Омске издается более 240 газет и журналов, транслируется девять каналов. Если уж речь идет о предпочтении одних и ущемлении прав других, то давайте попробуем разобраться, на чем эти упреки основаны.
Администрация области заинтересована в освещении своей деятельности. Это не чья-то прихоть. Это норма государственной информационной политики. Люди должны знать, чем занимается власть, которую они выбирали. Ни для кого не секрет, что областная администрация выступает учредителем нескольких СМИ. Размеры их финансовой поддержки утверждаются Законодательным собранием в законе «О бюджете Омской области». Эти СМИ ориентированы на формирование политической стабильности, возрождение духовных традиций, объективное информирование населения. Но кое-кому хочется преподнести этот факт как ущемление свободы слова. В чем она ущемляется?
Подойдите к киоску «Роспечати» и купите несколько наиболее известных и авторитетных в области изданий, и вы обязательно найдете материалы, критикующие деятельность областной власти. К сожалению, они не всегда объективны и корректны, но уже тот факт, что на протяжении многих лет в области существуют условия и возможности для критической оценки власти, подтверждает соблюдение федерального закона о СМИ.
— И тем не менее в конце февраля на сайте Фонда защиты гласности появилась информация под заголовком: «Для омских властей федеральный закон о СМИ не писан». В ней идет речь об ограничении доступа журналистов в областную администрацию и об «атмосфере секретности», которая создается по отношению к неугодным СМИ. Существуют ли основания для подобных утверждений?
— Остается только сожалеть, что такая авторитетная организация, как Фонд защиты гласности, воспользовалась непроверенной и откровенно лживой информацией. Совершенно очевидно, что она распространяется определенными структурами, которые заинтересованы в создании негативного имиджа не только областной власти, но и всей области. Они нередко провоцируют скандальную ситуацию, создают интриги, а порой и попросту врут. К сожалению, такая информация без всякого уточнения сразу же подхватывается организациями, защищающими свободу слова. И начинается веерный информационный поток, вызывающий всевозможные комментарии и выводы. При этом уже невозможно установить кто конкретно, когда и чьи права ущемлял. Складывается впечатление, что подобная информация распространяется не для того, чтобы навести порядок и защитить права журналистов, а просто чтобы погромче «крикнуть».
Поводом для очередного такого «крика» стало то, что вход журналистов в административные помещения может быть обеспечен только с разрешения и по письменной заявке. Но при этом почему-то замалчивается, что этот порядок определен для всех граждан, в том числе и для журналистов. Я только что побывал в Министерстве печати и Российском доме печати. И там никто не возмущается таким же порядком, хотя по всей логике эти ведомства и предназначены для работы со СМИ.
Сегодня в областной администрации нет ограничений для доступа к информации. Каждый представитель СМИ может получить ее своевременно. Вряд ли кто-то может упрекнуть губернатора области Леонида Константиновича Полежаева в том, что он редко выступает в прессе или уходит от каких-то острых вопросов. А если возникают какие-то проблемы, связанные с нарушением закона о СМИ, то они должны разрешаться в суде.
— Владимир Владимирович, изменился ли характер взаимоотношений власти и СМИ в последнее время, и существуют ли возможности для конструктивного диалога с оппозиционной прессой?
— За прошедшие десять лет рынок СМИ очень изменился. Это связано с политическими, экономическими и социальными преобразованиями. Естественно, изменилось и отношение власти к прессе. Мы должны понимать реальную ситуацию и признать, что на отсутствие идеологической цензуры особенно болезненно реагируют те, кто прошел ее суровую школу. Но чем больше власть будет вмешиваться в творческие дела журналистов, тем больше ее будут подозревать в желании диктовать свою волю и командовать. Областная власть будет работать со средствами массовой информации только в режиме конструктивного диалога. Но для этого должно быть обоюдное желание. А такое желание у некоторых СМИ отсутствует.
Я не возражаю, когда пресса относится к власти скептически. Но и в этой позиции должен присутствовать здравый смысл. К сожалению, некоторые редакции работают по такой установке: власть плоха уже потому, что она власть, а пресса безгрешна только потому, что она формирует общественное мнение. Странная позиция, не правда ли? Возможны ли при этом диалог и сотрудничество, возможно ли объективное освещение событий? Конечно же, нет.
Могу предположить, для чего некоторые омские СМИ занимают такую позицию. За счет того, что вокруг власти искусственно нагнетается атмосфера скандальности, привлекается внимание читателей. Этим приемом обычно пользуются издания, не имеющие большого тиража. Приведу такой пример. В декабре прошлого года в Омске проводилось заседание Совета федерального округа и Совета межрегиональной ассоциации «Сибирское соглашение». На таких мероприятиях существует особый порядок аккредитации, который устанавливается службами безопасности чиновников федерального уровня. Редакция одного из малотиражных изданий не позаботилась вовремя об аккредитации, поэтому журналист не был допущен на пресс-конференцию. Это стало поводом для очередного скандала о наступлении на свободу слова. Читателю навязывается мнение, что газета неугодна власти, а значит, имеет какой-то вес и влияние. Таким образом читатель вводится в заблуждение. На подобных манипуляциях строится редакционная политика. Это уже не оппозиция, а провокация.
Когда мы говорим о взаимоотношениях власти и прессы, акцент делается на ответственность власти. Но при этом как-то забывается, что мы в равной степени ответственны перед людьми, поскольку вместе участвуем в формировании современного гражданского общества. Когда журналист проявляет свою гражданскую позицию, выступает против беззакония и произвола чиновников, это надо всячески поддерживать. Но ведь и сама журналистика должна больше прислушиваться к голосу общества, и власти в том числе. Я считаю, что ни в коем случае нельзя делать из прессы «священную корову», для которой не существует норм и правил. Это не менее опасно, чем наступление на свободу слова.
— Сегодня все чаще можно услышать мнение, что нужно приостановить быстрое увеличение количества телеканалов, радиостанций и газет, прекратив выдачу лицензий по меньшей мере на год. Якобы все это следует предпринять для того, чтобы рынок рекламы созрел и укрепился, а уже действующие СМИ получили бы большую финансовую независимость. Вы согласны с таким утверждением?
— Откровенно говоря, я не очень верю, что эта мера может обеспечить финансовую состоятельность и независимость уже существующих средств массовой информации. Пожалуй, это лишь даст повод для продолжения разговоров о наступлении на свободу слова.
Ситуация сложилась очень непростая. С одной стороны, СМИ требуют от государства не вмешиваться в их дела, и эти правила игры принимаются. Власть стремится создавать условия для независимости средств массовой информации. Но может ли, скажем, та или иная газета обрести независимость, если у нее хронически не хватает средств на бумагу, на оплату полиграфических услуг и зарплату? Думаю, что не может. Пресса сразу же попадает в объятия бизнес-групп, олигархических структур, политических организаций и вынуждена отстаивать их так называемые клановые интересы.
Руководители СМИ и журналисты вынуждены идти на это, так как рынок рекламы, за счет чего главным образом и содержится то или иное издание, крайне беден и не позволяет выживать. Поэтому так много карликовых изданий, имеющих тираж 2-3 тысячи экземпляров, но они не умирают, поскольку являются своеобразной «крышей» для поддерживающих их структур.
Нужны ли они с такой ориентацией широким слоям населения, в целом обществу? Об этом говорят прежде всего тиражи. При жесткой конкуренции и многообразии СМИ такие издания, конечно же, в большей части не востребованы. Но свой кусок рекламного пирога имеют, и это в целом усугубляет и без того сложную ситуацию на рынке СМИ.
Однако за прошедшее десятилетие было создано немало средств массовой информации, которые сумели найти свою достойную нишу на рынке, пользуются популярностью у людей, отвечают запросам общества на объективную информацию. Я считаю, что как раз они и могут в большей мере влиять на формирование цивилизованного информационного пространства и рынка. И власть в этом очень заинтересована.