Владимир Лысенко в российской политике известен с тех пор, когда в КПСС появилась так называемая демплатформа. Это были времена иллюзий, одна из них состояла в том, что партию можно очеловечить, демократизировать. С тех пор утекло немало воды, КПСС давно нет, прародители демплатформы разошлись по разным политическим квартирам. Оказалось, что очеловечить не то, что компартию, а просто людей, советский народ после семи десятилетий тоталитаризма много труднее, чем представляли себе те, кто радовался «ветру перемен». Впрочем, и нынче в России ветрено, то подлодка загадочным образом терпит катастрофу, то целые регионы замерзают, то в Думе назревает кризис.
У нашего времени появилась еще одна примета — огромная страна разбилась на множество осколков, в каждом регионе теперь течет своя жизнь, со своим укладом, своими кумирами. И трудно отделаться от впечатления, что за последние 10 лет Омск стал вдвое-втрое дальше от столицы и по уровню жизни, и, кажется, даже географически. Каждый вечер московские телеведущие, политики и звезды рассказывают нам, что же творится там, в остальном мире. Но нам многое остается непонятным. Вот почему во время приезда лидера Республиканской партии, депутата Госдумы, доктора наук, историка по профессии и политика по роду занятий Владимира Лысенко захотелось расспросить о тех ветрах в российской политике, которые определяют, хотим мы того или нет, и нашу жизнь.
— Владимир Николаевич, молодой и энергичный президент фактически при власти уже больше года, а конкретных результатов, кроме того, что пенсию незначительно повысили да глава государства очень активно занимается внешней политикой, и не видно. Ясно, что Путин постепенно и целенаправленно укрепляет федеральную власть. Но как он намерен решать проблемы улучшения жизни россиян, по большому счету не просматривается…
— Приходя к власти, Путин давал гарантии Ельцину, что сразу резко не станет менять команду. Теперь это время уже прошло. Как всякий ставленник, нынешний президент остается заложником того, кто его к власти привел, то есть так называемой Семьи.
— Тогда давайте уточним, кто в Семью входит. Складывается впечатление, что это Татьяна Дьяченко, глава администрации президента Александр Волошин и олигарх, а теперь и губернатор Чукотки Роман Абрамович. Это так и есть?
— Да, это так и есть. По поводу того, что может Путин, ходит анекдот. Президент поднимает трубку и говорит Волошину: «Зайдите ко мне». А тот отвечает: «Подождите, мне некогда». Путин повторяет: «Зайдите ко мне!» Волошин опять отвечает: «Да подождите, Владимир Владимирович, ну занят я». Тогда Путин выходит из себя: «Зайдите ко мне немедленно, не будите во мне зверя!» На что Волошин говорит: «Это хомячка, что ли?»
А если серьезно, то за влияние на Путина сейчас идет борьба между тремя группировками. Первая — это питерско-либеральная, куда входят Греф, Кудрин, Чубайс. Вторая — Семья, которая изо всех сил старается удержать позиции. Третья — силовики, генералы. Их ни в коем случае нельзя недооценивать. Ведь и у вас в регионе федеральным инспектором стал силовик, генерал ФСБ в отставке, а это о чем-то говорит.
— Главный, сакраментальный для России вопрос; а что же сам Путин?
— Думаю, что вам на этот вопрос никто, кроме него самого, не ответит.
— Как тут не вспомнить, что Ельцина к концу правления стали называть царем Борисом. Получается, что судьба России, народа зависит от воли одного человека, от того, кого он будет слушать?
— Получается так. Наверное, это удел России — вверяться кому-то одному, вся наша история подтверждает эту, в общем-то печальную истину. Вот и получается: сначала на федеральном уровне закрепили норму, что главы субъектов Федерации больше двух сроков на своих постах не сидят. Потом съездил Путин в Татарстан, а там Шаймиев уговорил его открыть лазейку для губернаторов на третий срок. Лазейку тут же расширили, и теперь 74 из 89 глав субъектов Федерации могут избираться на четыре (!) срока. А вся мировая практика показывает, если человек больше двух сроков находится у власти, за редким исключением, он теряет способность адекватно оценивать себя, свое окружение, а главное, совершенно забывает, зачем его выбирали. Народ, так называемые простые люди с их проблемами становятся для него бесконечно далекими. Тем более в нашей полуазиатской стране.
Еще один пример на тему о том, что бывает, когда президент кого-то послушает. Помните недавний скандал в Думе по поводу списка из 30 предприятий, которые собирались приватизировать? Есть совершенно определенные данные, что все эти предприятия были уже поделены между олигархами. Помешал Примаков.
— А явление олигархов — оно чисто российское или в том или ином виде наблюдается во всем мире?
— В том виде, как Березовский, которого нынче отлучили, надо полагать, за излишнюю жадность, или как Абрамович — это чисто российское явление. Это следствие того, что в России плохо соблюдаются законы, а чиновники традиционно берут, берут и берут.
— Владимир Николаевич, демократия, которую так не любят многие в России, действительно родилась в Европе. И что, мы обречены на вечную азиатчину?
— А вы посмотрите на территорию России, чем дальше вглубь Азии, тем больше признаков авторитаризма. Я уж не говорю о Татарстане, Башкортостане, где, по существу, сложились авторитарные режимы. Тем, что происходит в Калмыкии, даже центр, который внутрь регионов мало вмешивается, всерьез озабочен. На постсоветском пространстве во всех азиатских бывших союзных республиках сложились классические авторитарные режимы. Самый яркий пример — Туркменбаши с его статуей из чистого золота. Между прочим, эта статуя понравилась Путину, когда он посещал Туркменистан.
Возможно, что и всем трем славянским народам, входившим некогда в СССР, не избежать участи авторитаризма. В Белоруссии он уже имеет место, похоже, что и у Кучмы сейчас не будет другого выхода, кроме как ужесточить власть и перейти к авторитаризму. И в этом есть историческая логика. Помните, известный политолог Мигранян еще во время ельцинского расцвета предупреждал о том, что Россию неминуемо ждет авторитарный режим. Нельзя от тоталитаризма перейти к демократическому устройству, минуя авторитарный этап. И сейчас многое указывает на то, что авторитарного этапа России, скорее всего, не избежать. Конечно, это не будет иметь такую крайнюю форму, как режим Пиночета. Но обратите внимание, сейчас много говорят о так называемой управляемой демократии — а это и есть не что иное, как форма авторитарного режима. Одно из свидетельств — наступление на многопартийность, разговоры о том, что много партий — это плохо? При этом ведь не объясняют, кому, собственно, плохо, Другой признак — вся эта возня вокруг НТВ. А ведь фактически сегодня это единственный телеканал, который критикует президента и его команду. Лужковское ТВ — уже не в счет. Вообще есть такой план — соединить в один федеральный округ Москву и Московскую область. Делается это во многом против Лужкова, и для москвичей ничего хорошего не сулит. А для регионов несколько убавить аппетиты столицы — это, наверное, объективно и неплохо. Но если с НТВ расправятся, то страна, атмосфера в ней, будет уже другой. На какие-то совсем уж резкие меры Путин не пойдет, все-таки мы уже интегрировались в Европу и ему Запад через экономические рычаги не позволит зайти далеко.
— В таком случае, ваш прогноз управляемой демократии.
— У Путина в руках уже сконцентрирована огромная власть. Что такое Совет Федерации сегодня? Да, он уже утратил свой вес и влияние. Представим себе, что принят закон о партиях, в результате которого резко сокращается численность партий. Конечно, есть коммунисты, у них четко 30 процентов электората. Но у партии власти — прекрасное будущее. Большинство губернаторов уже присягнули «Единству». Беда этой партии, что там нет ярких личностей, интеллектуалов, фракция «Единства» в Думе представляет странное зрелище. Не секрет, что во многих губерниях, от которых «Единство» получило места в Думе, кандидатуры депутатов губернаторы вписывали за две недели до выборов. Просто по своему усмотрению. Вполне возможно, что на следующих выборах «Единство» одержит полную победу и будет иметь большинство в Думе. Тогда парламент утратит свою роль, он будет выполнять то, что скажут в Кремле. Это и есть управляемая демократия. В истории есть пример Японии, где существует так называемая полуторапартийная система. Там одна правящая партия находится у власти с 1955 года. Но в партии есть три группировки, между ними идет борьба. У нас в 20-е годы в компартии были фракции.
— Но это все политика. Похоже, до экономики у наших властителей руки никак не доходят…
— Между прочим, экономическая программа Грефа, которую окончательно скомпрометировали коммунисты, была самой грамотной за все последние 10 лет. Она учитывала ошибки Чубайса, Гайдара. Авторам этой программы удалось найти ряд рычагов и против вечного врага российской экономики — коррупции. Но и ее, по всей видимости, будут осуществлять частично. И получится опять по Черномырдину — хотели как лучше, а получилось как всегда.
— Все это наводит на грустные выводы.
— Самое грустное то, что мы как бы повисли, застряли в истории на каком-то одном моменте. Ведь ничего, в сущности, не изменилось с того времени, как у власти встал Ельцин. А в бывших странах соцлагеря режимы уже по 2-3 раза сменились, сначала пришли либералы, потом — коммунисты, сейчас в некоторых странах правят уже социалисты. Интересный эксперимент ждет Молдавию — что там смогут сделать коммунисты? Возможно, они для какой-то части населения окончательно дискредитируют коммунизм. Еще одна деталь — в прибалтийских странах удалось возродить существовавшие до коммунистических времен партии. Там сейчас половина партий — новые, а половина — имеют исторические корни. А у нас хоть и были попытки возродить монархистов, кадет, эсеров, ничего из них не вышло. Самое лучшее, чего сегодня можно пожелать для продвижения России к благополучным временам, это то, чтобы демократическим партиям и движениям удалось объединиться к будущим выборам в единый блок. В российской истории таких примеров не было, но если нам удастся создать прецедент, это может заложить основу для будущей настоящей демократизации страны.