Какие именно ракеты, на что были нацелены и как обслуживались, ракетчики нам пока не решились рассказать, ссылаясь на военную тайну. Предупреждали и нас об опасности ненароком продать родину, рассказывая об этих местах, которые, кстати, давно никем не охраняются. Как бы то ни было, мы имеем полное право знать о состоянии экологии в районе заброшенных шахт. Так что в некогда запретную зону я отправляюсь с чистой гражданской совестью.
На первый взгляд территория ракетной базы и дорога к ней напоминают Зону из повести Стругацких: на несколько километров по зеленым коврам среди берез разбросаны загадочные для непосвященного глаза конструкции и сооружения. Здесь без сталкера, без проводника, делать нечего. Он словно сам нас нашел. Не зная точно дороги, я стал голосовать на трассе.
— Зачем вам ракетная база? — по-хозяйски строго спросил первый же тормознувший водитель. — Я в тех местах десять лет служил…
Отставной старший прапорщик Михаил Степанович долго думал, прежде чем согласился проводить меня в Зону. В особые секреты он и не был посвящен, но кто его знает, что у нас есть секрет… Степаныч помнит, как отдали под трибунал офицера, который пооткровенничал с журналистом…
— Да чего здесь еще шпионы не знают?! — здраво рассудил Степаныч. — Поехали.
Прикосновение к Зоне начинается с бетонной полосы, которую с обеих сторон плотной стеной скрывают березы. Ехать по бетонке хуже, чем по рельсам. А когда-то на ней не было ни трещинки — за этой дорогой длиной в несколько километров следила отдельная рота. Для нужд базы был специально возведен бетонный завод, который теперь, как списанный со счетов воин, горестно возвышается у въезда в Зону.
А вот и первый монолит: укрытие для средств противовоздушной обороны. Оно похоже на тоннель, с одной стороны уходящий под землю. Когда-то здесь дежурила ракета-перехватчик, защищавшая и саму базу, и любимый город. Страна жила в постоянном ожидании ядерной войны. А на эти места, скорее всего, была нацелена не одна ядерная ракета. Знают ли об этом грибники, что копошатся сейчас под березами, не обращая внимания на таблички с надписью: «Стой! Запретная зона».
— Раньше если какой грибник сюда случайно забредал, — с усмешкой говорит мой проводник, — потом сутки под допросами сидел.
Теперь здесь никто не боится ни грозных чекистов, ни американских ракет…
Едем дальше по бетонке. Открывается странный пейзаж: поляны повсюду рассечены ровными фигурными насыпями, заросшими травой. Впечатление, что так выдает себя целый подземный город.
— Это склады боеприпасов, — компетентно поясняет Степаныч, — их мы уже после ракетчиков строили.
Михаил Степанович знает здесь каждый столбик. Он прибыл сюда в начале восьмидесятых из Германии. Заброшенная ракетная база была подходящим местом для дислокации дивизии кадра. Позже, когда армия вконец обеднела, дивизию превратили в хранилище военной техники. Почти тот же личный состав больше не проводил учений, а лишь присматривал за техникой и боеприпасами, законсервированными на случай войны.
Вообще по этой Зоне можно историю изучать.
— В девяностых годах, когда войска из Германии и Белоруссии выводили, сюда больше сотни танков пригнали.
Людей перепугали, — вспоминает Степаныч.
Говорят, большинство тех танков продали третьим странам, а то и вовсе сдали на лом.
Да и от складов, на случай войны хранивших боевую мощь, остались лишь удручающие остовы, от казарм — тоскливо зияющие развалины. Вот она, потерянная сила державы: когда-то здесь были крепкие мышцы, а теперь белеют бетонные кости… Здесь уж точно войны не ждут.
— Для нас расформирование воинской части было катастрофой, — со вздохом говорит Степаныч. — Военные, они же больные люди. Процентов шестьдесят тогда как спились, так до сих пор не очухались.
Военным, которые отдали душу этой части, теперь горько наблюдать, как разные проходимцы разбирают по кирпичику остатки воинской части.
Зона затягивала все больше и больше. Вот и сама база. Мы словно въехали в прошлое — в шестидесятые годы, когда в условиях суперсекретности здесь разворачивались пусковые установки. Через этот пропускной пункт не то что мышь — местные генералы не могли пройти. Было прямое подчинение Москве, которая в те времена жила интригами холодной войны. С 1959 года, когда был основан новый вид войск — ракетные войска стратегического назначения, такие базы росли как грибы по всему Союзу. Ядерное оружие совершенствовалось с каждым годом, но мы, как пишут сейчас аналитики, все равно отставали от Америки на пять лет. Страна потела в гонке вооружений. Глядя на чудовищной мощи укрепления, понимаешь, что государство никаких денег не жалело для своей безопасности. Несколько высоких бетонных сооружений, которые сверху видны как зеленые холмы, снизу смотрятся как памятники прежней жажды выживания. Это, видимо, бывшие склады боеголовок и сборочные цеха, способные выдерживать прямой ядерный удар. Впечатление усиливают разбросанные в бесчисленном множестве пулеметные гильзы и ленты. Конечно, они остались от тех, кто уходил последним. Словно кто-то с досады за издевательство над армией расстрелял здесь полсклада боеприпасов.
Но вот и сердце стратегической базы; ракетные шахты. Каждая глубиной около десяти метров. Держава прятала здесь свои когти. Говорят, их обстригли чуть ли не за две-три недели. Шахты, напичканные чудесами инженерной техники, взорвали и затопили. Говорят, запрещали вывозить отсюда драгоценную технику.
Пожалуй, самое мистическое место в Зоне — подземные коридоры, которые в три этажа оплетают каждую шахту. Правда, нижние этажи затоплены, и, кто знает, какие военные тайны хранит в себе мутная вода. Ни лягушек, ни даже комаров я здесь не заметил…
Останки былой мощи неплохо послужили предприимчивым современникам. Что можно было, давно ободрали. Иное даже выкопали: между шахтами и дальше нарыты здоровые ямы и траншеи.
— Знающий человек копал, — говорит Степаныч. — Возможно, у него схема была.
Экскаватор копал именно там, где проходили бесчисленные кабели, соединяющие шахты между собой и с другими объектами.
Рассказывают, что иные пробовали даже нырять. Но моду эту бросили после того, как кто-то стал импотентом — не то от холодной воды, не то от какой гадости.
От шахт мы проехали в сторону пруда, где, говорят, был затоплен окислитель — вредное для окружающей среды и для здоровья человека вещество. Так это или нет, точно пока сказать не можем. В комитете природных ресурсов по Омской области нам ответили, что в свое время химики исследовали эту территорию и нашли ее вполне чистой. Даже радиационный фон был в норме. Но проверить вторично спустя много лет было бы очень разумно.
Впрочем, что эти места опасны, мой проводник подтвердил:
— Здесь, было дело, полковник из Новосибирска утонул, — окунулся в воспоминания Степаныч. — Пьяный был. А вон там у нас танк в дерьме утопили.
— Это как?
— Вот так: на старый туалет наехал — и ушел. Пришлось списать. Кто его чистить станет?
Вскоре от бетонки отделилась еще одна полоса.
— А вот это дорога в никуда, — оптимистично произнес Степаныч.
В конце этой дороги стоят недостроенные ракетные шахты. Их бросили отнюдь не от бедности — не успели достроить. Есть версия, что ракетную базу пришлось свернуть после разоблачения скандально известного агента ГРУ Пеньковского, который продавал информацию американцам. Из-за предателя в конце шестидесятых -начале семидесятых пришлось «передвигать» ядерный щит страны.
Миф это или подлинная причина ликвидации шахты — об этом мы тоже сможем рассказать, если командование ракетных войск даст нам добро официально заглянуть в историю запретной зоны. А пока мы покидаем этот памятник гонки вооружений -дорогу в никуда.