Для многих молодых это имя мало что говорит. Но для тех, чья юность пришлась на 60-70-е годы, он был кумиром. Из всех квартир с магнитофонов неслись песни Кукина, Клячкина, Городницкого, Визбора, Берковского. Это была неразрывная связка авторов-исполнителей, столь тесная по жизни и творчеству, что даже их фанаты до хрипоты спорили , кто автор той или иной песни. Вот и на днях на концерте Юрия Кукина в Омске для многих явилось откровением, что «Ну, хватит про Париж… » — это не Визбор, а он, Кукин…
Полное отсутствие пафоса, предельная откровенность и открытость, граничащие с незащищенностью, доброта, мягкий лиризм и романтика органично сплетены воедино в содержании и авторском исполнении песен не блещущего вокалом и гитарной виртуозностью барда. Он совершенно далек от коммерциализма, эстрадного монументализма, сквозящего сегодня зачастую в тех, кто делал на бардовской песне сначала имя, а потом и немалые деньги. Он остался каким был, с нами и среди нас. Как и песни, полны добротой и обаянием его юмор, манера речи, поведения. «А я еду, а я еду за туманом…», «Ах, гостиница моя, ты гостиница…», «Здравствуйте, я снова на манеже…»- это строчки из хитов Кукина, главным героем которых, не изменившим себе, он остается и сегодня в свои семьдесят и почти один год. Но как только начинает петь, моментально молодеет.
Молодым тех времен, когда буханка хлеба стоила 16 копеек и на студенческую стипендию в 35 рублей можно было купить полтора ящика портвейна, человеческое общение не казалось роскошью, как сегодня. Оно было без краев, им захлебывались… Ни одна компания, если в ней появлялась гитара, не обходилась без кукинских песен-минибаллад. Благодаря им мы знали, что есть «город, где живут странные люди, мысли у них поперек и слова поперек». И вот милый «смешной чудак» Юрий Кукин напомнил нам об этом, за что ему огромное человеческое спасибо.