Их статус пока еще находится в стадии развития, как и сам институт полномочных представителей, но определенную роль они уже пытаются играть. «KB» решили расспросить главного федерального инспектора в Омской области Виктора МИРОНОВА о его новой работе.
-Виктор Григорьевич, прежде чем вы расскажете о своей нынешней должности, хотелось бы узнать о вашем недавнем чекистском прошлом. Интересно, вы с детства мечтали работать в КГБ или попали туда случайно?
-Случайно в органы госбезопасности не попадают, но в детстве я об этом точно не мечтал. Я был пятым ребенком в семье, мой старший брат умер в малолетнем возрасте, меня назвали в его честь. Отец прошел всю войну, закончил старшиной, после демобилизации работал в конторе местного спиртзавода, потом стал начальником охраны, мама работала дояркой, скотницей. Жили мы небогато, помогало собственное подсобное хозяйство. Помню, когда учился в шестом классе, в наш дом провели электричество, до этого уроки делал при керосиновой лампе. Первое фабричное пальто у меня появилось, когда учился в девятом классе, до этого носил телогрейку.
В химико-технологический институт пошел по стопам старшего брата. Вместе со мной в Омск по распределению на завод СК приехала моя однокурсница, которая потом стала моей женой. Попал на заметку секретарю заводского комитета комсомола, и через два года по его рекомендации мне предложили перейти на работу в систему КГБ.
Для меня это предложение было полной неожиданностью, посоветовался с тестем, который раньше работал чекистом, а потом возглавлял казанский уголовный розыск, с женой — они не возражали, и я согласился. Поехал учиться на Высшие курсы КГБ, оставив в Омске жену с двухмесячной дочкой. В те годы органы госбезопасности считались элитарными, престижными, работать в них было почетно. В то же время там были очень жесткие моральные принципы, сотрудников воспитывали в аскетизме. Разговоры о даче, машине можно было начинать только перед уходом на пенсию, суббота — стандартный рабочий день. Придя в органы, я стал получать даже меньше, чем на заводе, но зато было ощущение значимости своей работы.
-Что вам больше всего памятно из вашей чекистской работы?
-Да вся служба в памяти — от первого до последнего дня. Главным было и остается борьба со спецслужбами иностранных государств, защита собственных секретов. Понятно, что в советские годы система противостояния двух идеологий неизбежно определяла идеологическую составляющую в работе комитета. Не буду спорить, бывали и перегибы, когда боролись не с врагами, а с инакомыслящими, но нередко это происходило из стремления отдельных сотрудников заработать «очки». Но ведь были и зарубежные центры, направленные на разрушение нашей идеологии. Как говорил oБЖЕЗИНСКИЙ, «пока в этой стране есть Матросовы и Космодемьянские, ее победить невозможно».
К сожалению, не без помощи иностранных спецслужб великая страна. была разрушена, советская идеология предана анафеме. Самое тяжелое для системы госбезопасности время — это приход к руководству Вадима БАКАТИНА, который сделал все, чтобы развалить систему. Несколько лет над органами безопасности проводился крупномасштабный эксперимент, никому не принесший пользы. Не каждый смог выдержать это тяжелое время, многие дезертировали, оправдывая свой уход идеологическими разногласиями, хотя чаще всего за этим стояли чисто материальные мотивы. Но кто-то должен был остаться на страже интересов родины, остановить обнаглевших иностранцев и зарвавшихся собственных подлецов. Ведь мы приносили клятву служить стране, а не режиму, поэтому, сцепив зубы, те, кто остался работать в системе, пытались что-то сделать и делали немало.
Я возглавил омское управление в период, который стал черной страницей в истории госбезопасности, но именно в это время наши сотрудники получали боевые ордена и медали. В начале 90-х в Омске арестовали двух иностранных разведчиков при передаче им специнформации, разоблачили агента польско-американских спецслужб. Нам приходилось противостоять реальным врагам: провели крупнейшую операцию по перехвату канала распространения фальшивой валюты, обезвредили международную группу по торговле наркотиками, у которой были отработанная методика, своя контрразведка и служба безопасности. В самое тяжелое для органов безопасности время были достигнуты лучшие результаты за всю историю омского управления.
В 1995-96 годах стало полегче работать, вернулось понимание на государственном уровне важности работы нашей службы. Есть надежда, что мы миновали кризис не только страны, но и системы госбезопасности. Омское управление ФСБ по праву входит в число лучших региональных управлений страны, надеюсь, в этом есть и моя заслуга. Но максимальный срок эффективного руководства, как говорит теория, — пять лет, потом начинаются повторы, что-то новое появляется с приходом новых людей. Я руководил управлением девять лет, решил не создавать проблему для своего руководства и сам принял решение об уходе в отставку. Все рано или поздно заканчивается, но до сих пор сердце щемит, частичка моей души так и осталась в ставшем родным управлении.
-Но почему вы после отставки выбрали именно свою нынешнюю должность, а не пошли куда-то еще?
-В бизнес я уходить не собирался, не то у меня воспитание, чтобы идти в услужение к какому-то коммерсанту, своим достоинством и честью не торгую. Стать главным федеральным инспектором мне предложил полномочный представитель президента в Сибирском федеральном округе Леонид ДРАЧЕВСКИЙ, для меня это предложение было также неожиданным. Дело в том, что перед этим ДРАЧЕВСКИЙ уже объявил о назначении на эту должность МИНЖУРЕНКО. Почему он вдруг изменил свое решение, ответить он сможет только сам.
Я посчитал, что для меня это оптимальный вариант, должность достаточно престижная, хотя здесь совершенно другая работа: сам принимаешь решение, сам его исполняешь. Домашние поддержали меня во мнении, что нужно согласиться на это назначение, понимая, что в негосударственной структуре я себя не найду. Работа на государство восстанавливает свою престижность, в новой должности получаю столько же, сколько в ФСБ — 7-8 тысяч рублей, жить можно. А вообще федеральными инспекторами в Сибирском регионе работают выходцы из разных госструктур, есть очень интересные люди — в Иркутской области, к примеру, инспектором трудится бывший посол- Александр МИНЖУРЕНКО был представителем президента в Омской области, а вы — главный федеральный инспектор. В чем существенная разница между этими должностями?
-В отличие от МИНЖУРЕНКО я не имею прямого выхода на президента и его администрацию, а представляю в области полномочного представителя президента в Сибирском федеральном округе. Формально мой статус ниже, но функций ничуть не меньше. Я еще сам до конца не вник в суть моей должности, не разобрался в нюансах, поскольку это новая система, которая находится в стадии формирования. Преждевременно говорить о том, насколько я справляюсь со своими обязанностями, пока идет поиск оптимальных вариантов работы.
Я должен быть не просто наблюдателем за тем, что происходит в области, но и обеспечивать воплощение в жизнь политики президента путем координации и, в определенной степени, контроля за деятельностью местных федеральных структур. Полномочные представители президента, в отличие от прежних представителей, регулярно встречаются с главой государства, являются активными проводниками его политики. Президент заинтересован в неискаженной информации, необходимой для принятия оптимальных решений. Одной из задач федеральных инспекторов и является информирование президента о том, что происходит на местах, через его полномочных представителей.
Хотя федеральные инспектора уже не являются прямыми представителями президента, люди продолжают смотреть на нас как на таковых с надеждой и верой. Не хочу давать невыполнимых обещаний и создавать иллюзию, что могу решить все вопросы. Люди обращаются ко мне как в последнюю инстанцию, а у меня нет ни финансов, ни распорядительных функций. Зато есть право обращаться в любую инстанцию от имени президента — нередко это помогает решать вопросы граждан. Весь мой штат — это федеральный инспектор Владимир ФЕДЯЕВ и секретарь, которая является штатным работником областной администрации. Когда работал в управлении ФСБ, домой обычно возвращался в восемь вечера, а сейчас и в девять не всегда получается.
-Чем в основном приходится заниматься главному федеральному инспектору?
— Последние годы высветили проблему разграничения компетенции и ответственности различных ветвей власти, консолидации их усилий на решение насущных задач. В критической ситуации страна не может жить кусочками, демократия должна быть более централизованной. Одной из основных моих задач в этом году станет приведение местных законодательных актов в соответствие с федеральными. Изменения в Устав Омской области уже внесены, учтены все замечания со стороны прокуратуры. Но еще предстоит доводить до ума подзаконные акты областного и муниципального уровня, которые пока грешат нарушениями федеральных законов.
Нужно, вероятно, четко определить зону ответственности каждого: за что отвечает федерация, субъект, муниципалитет. В этой связи будут денонсированы договоры между регионами и федеральным центром, Леонид ПОЛЕЖАЕВ уже обратился с подобным предложением в администрацию президента.
Не все ладно у нас и в федеральных структурах. Например, с коррупцией у нас борются все — ФСБ, прокуратура, налоговая полиция, спросить не с кого. Нужно разграничить приоритеты, обеспечить эффективность работы власти -этим тоже должен заниматься федеральный инспектор. Предстоит восстановить кадровую политику, заняться подготовкой кадров, привлекать на госслужбу порядочных профессиональных людей. Что греха таить, в последние годы во власть прорвались и случайные люди, не готовые к выполнению сложных задач.
Мне приходится постоянно рассматривать письма и жалобы омичей, в ближайшее время начну проводить личный прием граждан. Не все письма приходят по адресу, к примеру, с жалобами на судебные решения нужно обращаться только в вышестоящий суд. Много жалоб было по ситуации на ОАО «Сатурн», где при большой доле госсобственности капиталы перекачиваются в дочерние структуры. Решен вопрос с прокуратурой и комитетом по управлению имуществом о проведении комплексной проверки «Сатурна». Мне удалось наладить работу с профсоюзами при обсуждении Трудового кодекса была поддержана позиция омских профсоюзных организаций против варианта с уклоном в пользу интересов работодателей, и он не прошел.
В сфере моих обязанностей все аспекты деятельности — от силовых структур до бытовых проблем. Уровень общения — от губернатора до рядовых заявителей. Предстоит более серьезно заняться экономическим блоком, разобраться, как прекратить разворовывание госсобственности, что позволяет делать нынешняя нормативная база. Передел собственности проходит через банкротство и распродажу — эта схема отточена до блеска. Нужны кардинальные решения, чтобы госсобственность приносила пользу самому государству.
-Чему посвящаете свое свободное время?
— У меня традиционное генеральское увлечение — охота. Из спорта: летом — волейбол, зимой — лыжи, как болельщик увлекаюсь хоккеем. Еще мне нравится ездить самому на машине, только вот своей пока нет. Когда работал в управлении, сам водил служебную машину, а теперь езжу в качестве пассажира на арендованной у областной администрации.
Есть дача, но ковыряться в земле не слишком люблю, это место больше для общения, для детей и внуков. Старшая дочь живет в Москве, работает в налоговой полиции, младшая — в Омске, трудится в областном экономическом комитете. Оба зятя — Александры, у меня с ними прекрасные отношения. На каждый Новый год вся наша семья собирается вместе, надеюсь, и дальше так будет.
-Не жалеете о чем-то сделанном не так в своей жизни?
-В своей жизни я не сделал ничего такого, за что испытывал бы угрызения совести. Всегда понимал ответственность за свои слова и поступки. Это очень важно — быть в ладу с самим собой и со своей совестью.