ЕЩЕ не улеглись волнения и эмоции и свежи воспоминания о праздничном вечере.
О многом хотелось поговорить с Еленой Александровной — о доме, о театре, о жизни. Удивительно, как такой небольшой промежуток времени, в течение которого длился наш разговор с юбиляршей, вместил в себя столько событий, воспоминании, и нее такие яркие, такие живые.
— Елена Александровна, расскажите, каким было ваше детство?
— Очень интересным. Когда мы вернулись из Праги в Москву, мне было около тринадцати лет, и уже началась осознанная жизнь. Отец создал ВОКС — Всесоюзное общество кудьтурных связей. В те времена это было очень серьезное и ответственное предприятие. У нас был замечательный особняк на Большой Грузинской, куда приезжали разные интересные люди. Нас с сестрой Ольгой отец называл «мои секретаришки», и мы принимали участие почти во всех приемах. Когда начиналось чаепитие, мы изображали хозяюшек, а потом нас отправляли в детскую, и у папиных гостей начинались более серьезные разговоры. Но тогда, конечно, мы не могли оценить значимости всех этих людей.
Нас часто посещал актер Борис Ливанов с женой. Она была большая модница, и отец, бывая в Париже, в Лондоне, привозил ей наряды, а мы с сестрой с интересом рассматривали красивые заграничные туалеты.
— Вы в детстве проказничали или были послушным ребенком?
— Я была тихоней. Хулиганкой и озорницей у нас всегда была Ольга. В Праге отец женился на чешке Гертруде. Она стремилась воспитывать нас, заставляла делать зарядку, обливаться водой, а нам это не нравилось. И Ольга иногда устраивала сцены непослушания, топала ногами, а я в это время читала пламенные монологи. Когда мы устраивали домашние спектакли, то Ольга в голубом платье с золотистой короной изображала Утро, а я была Ночь — в черных одеяниях, с месяцем на голове. Это тоже говорит о наших характерах.
КУМИР
— Кем вы хотели стать тогда?
— Я мечтала быть писательницей. В Москве меня зачислили в литературный кружок. Тогда я писала и дневник, и стихи. А когда началась война, увлеклась театром. Вскоре по моим стопам пошла и Ольга. Я была страстной поклонницей Марии Бабановой, которая играла в Театре Революции. Именно ради нее я поступила в театральное училище. Тому, кто получал по актерскому мастерству хорошую оценку, разрешалось сыграть пажа в знаменитом спектакле «Собака на сене», и нести за Бабановой, исполнявшей роль Дианы, длинный шлейф. Я тоже была удостоена такой чести. Это был мой первый выход на профессиональную сцену.
— Вы не стремились подражать своему кумиру?
— Ну как же! Я носила такую же челку, как у нее. Но мне кажется, что у меня была своя манера, своя индивидуальность.
— Вы окончили театральное училище в 1945 году. Разве во время войны могли быть какие-то занятия, тем более в Москве?
— Это было очень романтично. Когда во время лекций мы слышали сигналы военной тревоги, то спускались в подвал и продолжали занятия там. Наше училище находилось в том же здании, что и Театр Революции (сейчас это Театр Маяковского). По очереди мы выходили на крышу дежурить. Девятнадцатого октября из Москвы уехали все, и только наше училище продолжало работать всю войну. Позже студенты получили медаль за оборону Москвы, и я очень горжусь этой медалью.
СЛАВА
— А как вы относитесь к славе?
— Абсолютно равнодушно.
— Вам никогда не приходилось играть на одной сцене с Ольгой Александровной?
— Приходилось. Когда в Омске был вечер сестер Аросевых, мы с ней играли отрывок из спектакля — тоже о сестрах, одна из которых приехала из Америки, а другая осталась в России. Американкой была Ольга, а я играла сестру, живущую в России. Но, несмотря на разные характеры, в актерской манере у нас есть некоторое сходство.
ЦЕЛЬНОСТЬ
— Вы не единожды меняли место жительства.
— Это было не так уж много раз. Актерские судьбы бывают и более пестрыми. Свою театральную карьеру я начинала в Вильнюсе, потом уехала в Ленинград, затем опять вернулась в Вильнюс, и уже оттуда направилась в Омск. Но актер — это человек, умеющий приспосабливаться. Несмотря на то, что приходилось менять города, в моем внутреннем мироощущении всегда сохранялась цельность. В Омск мы ехали к режиссеру, с которым уже были знакомы, которому верили. А когда веришь человеку в творчестве, начинать на новом месте не страшно и не тяжело.
— Прага и Вильнюс — значимые города в вашей биографии. Почему они так памятны для вас?
— Прага — красивый город, но моему сердцу очень дорог Вильнюс. Там я начинала свою актерскую карьеру, там прошла молодость, наполненная влюбленностями, азартом. Я обожаю этот город.
— Сыгранные вами роли укладываются в рамки какого-то амплуа?
— Есть актеры, которые не имеют амплуа. Я отношусь именно к таким. И комедийные роли я не очень люблю, мне больше нравятся персонажи драматические, в которых есть глубина, психологический подтекст.
ДОМ
— Говорят, вы очень любите разные светильники и лампы.
— Да, поскольку мне нравится полумрак, я редко зажигаю верхний свет. У меня дома есть и торшер, и настольные лампы, и бра.
— И под мерцающим светом вы наверняка любите принимать гостей?
— Обожаю. У меня есть настоящие, преданные друзья, которые приходят ко мне. В нашем доме всегда царил некий культ гостеприимства.
— Гороскопы говорят, что все Елены ужасно не любят готовить.
— Это точно!
— Встречают ли вас на пороге квартиры домашние животные?
— У нас был замечательный ротвейлер. Мы очень любили друг друга. Когда я возвращалась из театра, меня встречали и пса брали с собой. Увидев меня, он бежал навстречу на огромной скорости, так, что уши развивались на ветру, и прохожие в ужасе смотрели ему вслед. Он поднимался на задние лапы, обнимал меня, потом успокаивался и дальше шел рядом. Мне кажется, что грешный человек, умирая, превращается в собаку. Это большое наказание, когда все чувствуешь, но не можешь сказать. Я считаю собаку священным животным.
ДОЖДЬ
Девятое июня. Вечер, Театр полон. «Ложи блещут» зрителями, коллегами, теми, кто пришел поздравить Елену Александровну с юбилеем, теми, кто ее любит. И вместе с Еленой Аросевой зрители отправляются в путешествие по маршрутам памяти, по страницам событий и ролей. Сцена превращается в одну из комнат в доме Елены Александровны. Неяркий свет, мягкие кресла, звуки дождя и ее любимых «Шербургских зонтиков». Аросева говорит, что в день ее рождения всегда идет дождь. И в этот момент за стенами театра, на улице, прохожие прячутся от грозы, а в самом Драматическом не смолкают аплодисменты в честь актрисы Елены Аросевой.