3 апреля должно состояться внеочередное собрание акционеров НТВ, на котором, возможно, будут заменены руководители телекомпании. Мэтр постсоветского телеэфира был при этом крайне нервным, раз десять назвал предстоящее собрание акционеров «незаконным», хотя аргументов в подкрепление этих слов слышно не было. Хотя, как мы помним, когда у «Медиа-моста» аргументы были, их разъясняли нам подробно и с большой доходчивостью.
Если раньше Евгений Киселев все время обещал, что «Медиа-мост» будет отстаивать свои интересы во всех судах, то сейчас о судах говорится не иначе как о «зависимых от Кремля». Вместо аргументов опять же — истории о том, как Черемушкинский суд, рассматривающий иск, имеющий отношение к НТВ, когда-то неправильно отсудил имущество у одной московской семейной пары. Кто научился читать между строк, легко поймет, что на этот раз у «Медиа-моста» дела плохи. И вполне возможно, что в следующее воскресенье «Итоги» в эфир действительно не выйдут.
Противоречивые чувства испытываешь в преддверии этого события. С одной стороны, всегда жаль, когда начинают перекраивать по новым меркам уже состоявшееся издание или телеканал, работающий профессионально, наживший уже определенный круг приверженцев. Даже сколько бы ни говорили о том, что по-настоящему независимых СМИ не бывает, что НТВ ангажировано, все равно если есть разные, каждое по-своему ангажированное СМИ, то при наличии определенной сноровки, сравнивая их все, можно приблизиться к истине.
С другой стороны, я уже давно привык смотреть НТВ с той точки зрения, «а какой очередной пиаровский проект они на нас, телезрителях, испытывают?» То раздувают «с нуля» рейтинг малоизвестного прежде политика, то играют — иначе не скажешь — на стороне чеченских боевиков (как в 1995-1996 годах), то сочувственно относятся к «контртеррористической операции», дабы не навредить рейтингу «патриотов» Лужкова и Примакова. Или с праведным видом разоблачают старого и больного Ельцина в последний год его президентства, забыв, как много сделали для его победы на выборах 1996 года. Ладно, мне проще — у меня работа такая, а что делать простым людям, приученным за долгие годы доверять телевидению?
С формальной точки зрения, «Газпром», основной акционер НТВ (46 процентов акций), желает сам определять политику телекомпании, резонно полагая, что использование НТВ в пропагандистских целях в ущерб информации снижает ее рейтинг, а значит — и доходность. Еще 19 процентов акций НТВ находятся в залоге, и их судьбу должен решить суд. Но после того как «Медиа-мосту», принадлежащему Владимиру Гусинскому, было временно запрещено голосовать этими 19 процентами, у «Газпрома» оказался контрольный пакет, а Гусинский может голосовать совершенно незначительным числом акций.
Если главный акционер, владеющий почти половиной акций, до сих пор не мог реально влиять на политику НТВ, а всем распоряжался Гусинский, имеющий значительно меньшее количество акций, то это кое о чем говорит. А именно о том, что бизнес Гусинского был особого свойства — политический. «Медиа-мост» и главная его часть — НТВ — создавались не для получения доходов с рекламы (вернее это было далеко не главное). Гусинский оказывал услуги власти и строил бизнес на особых с ней отношениях. Еще в начале 90-х годов «Мост-банк» мог «крутить» деньги московского бюджета (каков этот бюджет, объяснять излишне). Раскрученные НТВ политики лоббировали его интересы в коридорах власти. В 1996 году как один из главных участников предвыборной кампании Ельцина «Медиа-мост» получил взамен четвертый (прежде государственный) телеканал, финансовые гарантии государства под амбициозные проекты вроде «НТВ-плюс» (хотя нетрудно понять, что у государства тогда были и более насущные финансовые потребности), а также финансовую подпитку от государственного же «Газпрома».
Ну не удалось в ходе выборов 1999-2000 годов прийти к власти тем политикам, которые были бы за это Гусинскому обязаны. И случилось то, что должно было случиться. Государство дало — государство (в лице «Газпрома») забирает обратно. Не думаю, что из этого нужно делать трагедию. Ведь агитпроп Гусинского и свобода слова — это, прямо скажем, вовсе не одно и то же. Еще бы Доренко вспомнили.