Весь двадцатый век прошел у него на глазах. Потомственный казак, он родился на Полтавщине. По его признанию, во времена царствования Николая II хорошо жилось дворянам, мещанам и казакам. Отец его служил в Польше красным гусаром, потом поселился под Полтавой, где жил его отец. Всего в семье Пышненко было пятеро детей: три девочки и два мальчика. Дед нашего героя прожил 102 года, а вот отец всего 74 — умер от голода в лихую годину коллективизации. Тогда же Алексей Иванович потерял свою первую семью. Хоть и вступил в колхоз сам и одним из первых, однако по навету угодил в тюрьму. «Людоед он был — Сталин, — заключает Алексей Иванович. — Мою семью с батькой изъев. По тюрьмам народу богато пересажав. Коллективизация его народ по тюрьмам разметала. Когда вернулся через три года в родное село, то в живых уже не застал ни отца, ни жены с двумя детьми — всех прихватила голодная смерть.
В 1940-м по сталинскому плану переселения отправился в Сибирь, привезли их в село Пашина Роща Павлоградского района, с тех пор здесь и живет. «Нам говорили, — вспоминает старик, — что дома в Сибири для нас настроили. Приехали, а тут никто и не ждав. Но ничего, сначала углы снимали, у нас уже три дивчины было, потом и хату колхоз дал». В 1942 году сорокапятилетним ушел на фронт. Участвовал в прорыве ленинградской блокады, освобождал Эстонию, Польшу, Чехословакию. Война для него закончилась 11 мая в Праге.
Вернулся в Пашину Рощу, через год родился в семье Пышненко четвертый ребенок — сын Григорий. С ним да с внуком Александром после смерти снохи сейчас и живет, а дочери давно обосновались на самостийной Украине. Хоть и живут в хате Пышненко три мужика, но в комнатах чисто, русская печь выбелена, в углу — наряженная елка. Алексей Иванович заметил по секрету: «Жениться Сашка внук решил. Ничего, хороша дивчинка».
Водку и табак Алексей Иванович не любил никогда, на фронте вместо табака получал шоколад, а за праздничным столом вино только пригублял. Любит овощи и фрукты, в свои 104 сам варит компот из трав. Вместо зарядки у Алексея Ивановича ежедневный моцион вокруг сарая. Одевается сам, ходит медленно, но тоже самостоятельно, несколько кругов — и домой. «Иной раз че-то тюкнет, так даже трудно ходить, — посетовал наш герой. — А так ниче, ходю, якись тильки погода. А то и не выхожу. Но без воздуха-то не можно, хожу…»
Нынешних руководителей, начиная от Горбачева, добрым словом не жалует, но голосовать ходит. За кого отдал свой голос, умолчал, ибо на нынешнюю политику имеет свою точку зрения.
На вопрос, хотел бы что-нибудь изменить в своей такой длинной жизни, охватившей три столетия, Алексей Иванович заметил: «Богато ошибался, да ничего не исправишь, — и, помолчав, — да и не стоит».
Прощаясь с Алексеем Ивановичем Пышненко, мы договорились приехать на его сто пятый юбилей в следующем году. «Приезжайте», — сказал человек трех столетий.
Фото Евгения Кармаева.