Врачи и фельдшеры ГСМП, грешным делом, всегда полагали, что именно они к этому звену и относятся, поскольку первыми приходят на помощь больным, которые остро нуждаются в ней.
Позже министр российского здравоохранения М. Зурабов пояснил, кого глава государства имел в виду: только участковых врачей и медсестер поликлиник. А остальные люди в белых халатах, стало быть, могут на сей счет не беспокоиться.
«Мы были в шоке после его выступления, — сказала вашему корреспонденту врач Ленинской подстанции «Скорой помощи» Наталья Воронович. — Неужели Зурабов не представляет себе, в каких условиях мы работаем?» В Сибири «неотложка» — ежедневный экстрим, особенно зимой, когда врачам, санитарам (их ставка — 1 тысяча рублей) приходится исполнять свой долг на морозе. По сути, они единственные в городе, кто обслуживает социальное дно — бомжей, алкоголиков, наркоманов… Участковые поликлиник с ними соприкасаются всё-таки реже. Бессчетны случаи нападения на медиков «Скорой» и причинения им телесных повреждений.
Недавно главный врач Ленинского округа обмолвился, что участковая служба его с начала текущего года только на четверть сумела выполнить свои функции. А остальные три четверти падают на «Скорую помощь». Бабушка, например, плохо себя почувствовав, не пойдет в поликлинику стоять в очереди за талоном (ее занимать надо с 6 утра), а наберет спасительное «ОЗ», и к ней приедут через 20 минут.
Всем омичам памятна пятилетней давности авария на станции Комбинатская, когда пламя взметнулось на 40 метров (как позже выяснилось, в цистернах был не бензин, а напалм). Попала в эпицентр взрыва бригада «Скорой». Двадцатилетняя фельдшер Юлия Шнайдер сгорела заживо, скончался в ожоговом центре водитель Геннадий Расторгуев. Чудом выживший врач Петр Радциг больше двух лет добивался выплаты компенсаций родственникам погибших — чиновники не желали признавать их спасателями, дабы не создавать «прецедента». «Труд-7» отслеживал все этапы судебного процесса. Боится власть материальной ответственности за жизнь и здоровье медиков «Скорой» — рискуют они собой каждый день. Иск Радцига был удовлетворен, когда пригрозил он в нашей газете публичным отказом от ордена, присвоенного ему указом президента РФ.
Врачи «Скорой» отправили на сайт Владимиру Путину открытое письмо с вопросом: «Какое же звено может считаться первичнее, чем мы, которые, не имея ни достаточной аппаратуры, ни анализов, в экстремальных условиях оказываем первую медицинскую помощь?» К рукописному варианту обращения приложены «корешки» с зарплатами фельдшеров, водителей, санитаров и больше ста подписей работников четырех подстанций (Центральной, Ленинской, Куйбышевской, Советской), на остальные «провокаторов» не пустила администрация.
Представители профсоюза омских медиков выезжают в Новосибирск, где завтра примут участие в пикетировании резиденции полномочного представителя президента по Сибирскому округу. В Омске акция протеста пройдет тихо-мирно: профсоюзные деятели побеседуют с губернатором. Все претензии их — не к областному правительству, а к федеральному.
«Если не получим ответа от верхов, — говорит Наталья Васильевна, — мы объявим голодовку. Уверена, что поддержит нас не только вся городская «Скорая», но и другие медучреждения, кроме, естественно, участковых».
Похоже, никто не ожидал, что принятое решение будет иметь такую социально взрывную силу — причем не только в одной лишь системе здравоохранения, но и во всей бюджетной сфере.