Анонимный наркоман Гоша (назову его этим именем) рассказывает мне историю своей жизни, которая типична для большинства зависимых от дурмана людей. Нетипично в ней лишь окончание. Вернее — это начало новой истории жизни человека, который знает, что такое свобода. Свобода от зависимости, в которую сам себя когда-то загнал.
Сегодня Гоше 25 лет. Курить он впервые пробовал в третьем классе, в 12 лет стал заядлым курильщиком, в 14 — впервые напился до бессознательного состояния. Дальше — по кругу: пиво, клей, анаша…
«Примерно с 95-го уже плотно кололся…»
Тогда Омск заполонил дешевый наркотик «ханка», ее «ляп», то есть доза, стоил 25 рублей. Краж по мелочам на покупку вполне хватало. Обманывать стало легко, задумываться было некогда, да и не хотелось. Хотя Гоша еще пытался учиться в училище, даже спортом заниматься. И параллельно «покуривать травку». Но уже тревожно менялась вокруг реальность: парализовало знакомого парня — наркомана, другого посадили за решетку, третий исчез, и говорили о его пропаже страшное…
— Гоша, но ведь, наверное, не все твои друзья были наркоманами?
— Мой самый близкий друг — мы вместе росли — попробовал однажды уколоться, ему не понравилось, а я не мог отказаться, мне это было в кайф.
Денег уже не стало хватать, и он понес из дому. Начал со своей коллекции видеокассет, потом пошло всё подряд. Отнимал деньги у тех, кто послабее, обманывал одногруппников. Подошло время идти в армию, Гоша всё еще жил иллюзиями. Будучи человеком очень контактным, завязал знакомство даже с полковником из военкомата. Навешав тому лапшу на уши о своих спортивных достижениях, был уверен, что попадет в спортивную роту и всё будет как надо. На призывной комиссии обнаружили следы уколов на руках, и полковник сказал: «Я за тебя не могу отвечать…»
Тогда же впервые Гоша услышал от нарколога: «За всё рано или поздно приходится расплачиваться». Он пытался лечиться, но врачам всю правду о размере дозы недоговаривал. Впрочем, скорее всего, они и сами ему не верили. Впервые засвербила мысль: что дальше?.. Маме, у которой открылись глаза на его жизнь, соврал: якобы употреблял, чтобы не идти в армию — в разгаре была первая чеченская.
Вновь пытался учиться, даже поступил в техникум, но вскоре всё забросил. Из дома стал уносить даже крупные вещи. Пытался работать, чтобы честно зарабатывать на дозу, но хватило его только на месяц.
— Я понимал, что у меня уже психологическая зависимость, но толком так и не лечился. А всё пытался сам — запирался дома у бабушки, пытался заменять тягу к наркотику выпивкой, но от водки было только плохо. Дома за мной уже ходили по пятам, чтобы что-нибудь не стащил. Мне не доверяли родные, друзья избегали, девчонки сторонились.
В милиции, куда Гоша не раз попадал, однажды дали визитку баптистов, посоветовав походить к ним, — мол, некоторым помогают. Адрес он запомнил. Однажды в сорокаградусный мороз, продав единственную теплую вещь — пуховик и купив взамен стоящую колом синтетическую куртку, добыл еще на дозу. Очнувшись назавтра, сам себе ужаснулся и пошел по тому адресу. Помнит, что, размазывая сопли и слезы, плакался кому-то. Но на следующий день Гоше было уже не до баптистов, снова — всепоглощающая мысль: где добыть…
Он уже кололся по нескольку раз в день. Как-то еще избегал передозировок. Так в вечном состоянии поиска денег он встретит весну 2000-го.
— Это были самые мрачные дни моей жизни. Мама с братом, уходя утром, забирали у меня ключи: «Иди куда хочешь…» Помню эти страшные мысли о маминых сережках — как бы мне их снять? Добыть хлороформ, дождавшись, когда она уснет, тряпку с хлороформом на лицо… У меня хватило сил не сделать этого, хотя хлороформ уже был добыт. Я крал последнюю двадцатку из ее кармана — на «ляп» всё равно не хватало, но я убегал из дома босиком через окно…
Когда мама начинала мне говорить о группах анонимных алкоголиков и наркоманов, где собираются люди, испытавшие подобную зависимость, но сумевшие от нее избавиться, и помогают товарищам по несчастью, я смеялся ей в лицо. Когда дальние родственники говорили мне правду обо мне, мне было горько, но чего другого я мог ожидать?.. Я скатывался всё ниже. Отдавал за копейки свои последние вещи. Обманув малолетних пацанов, взял у них велосипед покататься, продал его — и бегом за дозой в Амур… Очнувшись в «варочной» квартире, я однажды ощутил явственно — тону! Я — в болоте!.. Откуда-то из глубины сознания всплыли вдруг воспоминания: музыкальная школа, бальные танцы, мама, ведущая меня, маленького, за руку — зачем всё это было?!.. Я не могу больше так! Я устал!..
Не знаю, как нашел силы дотащиться до матери… Чтобы попасть в реабилитационный центр, надо было неделю оставаться «чистым», я не мог и трех дней протянуть без дозы…
И всё же Гоша попал в центр, который располагался тогда на 2-й Транспортной. Свои ощущения в те первые недели — в совершенном сознании, но усердно напичканный лекарствами, он характеризует так: «Я находился в аду…» После 45-дневного лечения они, трое наркоманов, попытались создать первую группу анонимных наркоманов по программе «12 шагов». Консультировали их анонимные алкоголики, к тому времени уже успешно работавшие по этой программе. Впервые за долгие годы Гоша чувствовал отношение к себе как к обычному человеку.
— Я был готов, если велят, хоть на голове стоять, лишь бы выздороветь. Появилось это классное состояние — глаза на мир заново открываются. А потом вдруг — чувство страха: как возвращаться домой, там ведь все начнется сначала. Но потом страх исчез. Практически там, в центре, я уже сделал первые два шага: признал свое бессилие перед наркотиками и признал, что есть сила, более могущественная, чем я. Она, эта вера, меня и вдохновила. Впервые за свою жизнь я стал задумываться, читал молитву членов анонимного содружества. Я вышел из центра, готовый вернуться в реальный мир. Начал работать по привлечению наркоманов в группу, ходил в наркологию в стационар, доносил идеи программы, став просто фанатиком этого дела. Первые полтора года просто эйфорию испытывал от всего этого. Приезжали ребята из других реабилитационных центров, нас уже было несколько человек. Попал на форум анонимных наркоманов в Томске. Уезжал после трехдневного семинара с ощущением того, что есть настоящее братство, где тебе протянут руку помощи. Май 2001 года я встретил «чистым» — год без употребления дури, даже курить перестал. Группа наша работала, случались у людей срывы, я это сильно переживал. А потом получилось так, что мы остались без помещения. Уехал из города курировавший нас врач. Вместе с алкоголиками мы занимались в ДК им. Лобкова. Потом лишились и этого помещения. Это ли стало причиной или что другое, но группа постепенно распалась. Виню в этом себя. — Но мне надо работать над собой, и я хожу к анонимным алкоголикам, как и другие работавшие в программе ребята. Без группы, без ее помощи нам не выжить.
Не получалось без срывов и у Гоши. Слава богу, эти срывы были единичными. Усугубила всё травма ноги, полученная во время попыток подзаработать. Он перенес две операции. А это обезболивающее лекарство, и после него появившаяся вновь тяга… Но он сумел преодолеть и это. Как и возникшую в период безденежья и тоски зависимость от игровых автоматов. Сумел остановиться.
Осенью прошлого года Гоша съездил в монастырь, считает, что ему это помогло. Но продолжала изматывать боль в ноге — и снова операция. Ему много пришлось перенести страданий в свои двадцать с небольшим. Сейчас всё это позади. Гоша посещает тренировки для спортсменов-инвалидов, мечтает найти постоянную работу водителем. Ведь ему надо обеспечивать семью, ребенка, которого очень любит.
— Всё не так плохо, — говорит сам Гоша. — Я пришел к убеждению, что моя сегодняшняя трезвая жизнь счастливее того кайфа, который приносили наркотики. Мне дает силы ответственность перед ребенком. Изменились мои взгляды на жизнь. Я «чистый» вот уже год. Сегодня главное для меня — моя семья, группы АА, возможность тренироваться. Мне помогает моя вера, которую я обрел в группах. Она внутри меня, моя вера, в ней я беру силы.
А мне хочется верить, Гоша, что всё самое тяжелое у тебя позади. Ты смог, ты сделал это — значит, ты сильный и всё у тебя получится.